Звери = боги = люди

Соседи-малийцы пересказывают мне на бамбара слова из исполненных уже песен. Впрочем, их и песнями-то в полном смысле назвать нельзя. Они чем-то напоминают русскую частушку.

Если у тебя нет хорошей жены, ты не будешь вкусно есть.Громкий разговор и песня — не одно и то же.Многие разговаривают, но это — не песня.Один человек не в состоянии устроить всю страну.Если есть два друга, то один должен быть над другим.

Иначе не понять им друг друга.Чем ярче они, тем труднее понять им друг друга…

По ходу представления в момент относительного спада активности на сцене на нее вышла из зрителей женщина и исполнила несколько па танца. Стали выскакивать на сцену и другие зрители. Звучат слова той же песни:

Жизнь одного царя не знаменует конец всего света.

А затем поется:

Человек должен бояться охотника.

Охотник — это ведун, он знает деревья, он знает воду, он знает зверей, он знает лес.Если лес захватил тебя, если ты получил пищу, ты заговоришь.

На сцену выходит старик. Он танцует несколько гротесково те же па, что и охотники. Песня продолжает звучать:

Многие носят штаны, но не все они — мужчины. Много обладателей штанов, но мало мужчин.Много людей, но мужчины — (лишь) охотники. Обладатели штанов не одинаковы.Владелец песта (женщина. — В. А.)

и владелец ружья (мужчина. — В. А.) — не одно и то же.Смерть ломает многое хорошее.Когда ты боишься, с тобой всегда случаются несчастья.

продолжает звучать голос донсо-джелиу.

Затем на сцену вышли трое охотников и два музыканта — донсо-джелиу. Музыканты восхваляют каждого из этих охотников по отдельности, перечисляют их подвиги.

Выясняется, что один из гриотов — слепой. Сосед рассказывает мне о необычной силе слов этого гриота. Так, кто-то случайно или по злому умыслу рискнул вскользь обидеть его. Слепой гриот произнес что-то такое, что нога обидчика приросла к земле. Далее сосед стал говорить о страхе, внушаемом охотниками окружающим. Женщины особенно боятся охотников. Ведь это люди необыкновенного склада, живущие особой жизнью, особым миром интересов и чувств.

Теперь под луч света выходят еще трое охотников. Один из них держит обеими руками за хвост небольшого крокодильчика, около метра длиной. Животное прогибается дугой, стремясь ухватить охотника за руки. Это не удается. Охотник, поворачиваясь от одного ассистента к другому, выделывает с извивающимся животным всякие фигуры. Публика восхищена.

Укротителя крокодила сменяет глотатель огня. Это тот же охотник, что протыкал себе щеку, а затем и язык «бандигой». Теперь он что-то засовывает себе в рот и поджигает. Старик охотник, поворачиваясь из стороны в сторону, берет горящую солому и паклю и кладет себе на голову. Сосед обращается ко мне: «Ты видел, огонь не сжег его голову!» После этого он спросил меня, верю ли я во все это и, в частности, в то, что вижу. Я поспешил подтвердить, выразив восхищение умением охотников на сцене. Тогда он стал с жаром объяснять, на что еще способны эти люди. Например, они могут вызвать из стены воду и т. п.

Старик берет маленькое ружье, а молодежь из числа охотников по очереди подходит к нему и касается рукой ложа. Затем на сцену выходят три женщины — вероятно, жены охотников. Они одна за другой приближаются к старику с ружьем и преклоняют колени, после чего возвращаются на свои места.

Сосед поясняет, что старика зовут Муса Кулибали, что он — «сиги-фага донсо», то есть охотник на буйволов, «сома» — человек, наделенный магической силой. Он уже слишком стар и оставил охоту. Звучит его «фаса» — восхваление, произносимое гриотом: «Он оставляет свое место. Он исполнил свое время. Теперь время другим. Если человек, постарев, многое познал, он может управлять другими людьми. Старший брат, постарев, управляет младшими, младший, постарев, — детьми».

Глава V

СИМБОН-ЖИВОЙ ПРЕДОК