Зверобой

— Так слушай же. Никогда не было у меня невесты, и никогда молодая девушка не пробуждала во мне таких чувств, какие теперь ты и Вахта питаете друг к другу. Стало-быть, и нельзя мне сказать, что мог бы я сделать на твоем месте. Друг влечет к себе очень сильно, это я знаю, Великий Змей; но любовь, насколько мне приходилось слышать и видеть, — сильнее всякой дружбы в тысячу раз.

— Справедливо, но Вахта сама влечет Чингачгука в ирокезский лагерь.

— Вахта благородная девушка, со своими маленькими руками и ножками, и она вполне достойна своей расы, В чем же дело? Надеюсь, она не переменила своих мыслей и не имеет никакой охоты сделаться женою гурона? Что хотите вы делать?

— Вахта никогда не будет жить в ирокезском вигваме. Несмотря на маленькие ножки, она всегда найдет дорогу в делаварские деревни. Брат мой увидит, на что мы оба способны, когда надо выручать друга.

— Будь осторожен, могикан, и не пускайся в безрассудные предприятия. Вероятно, ты уже затеял что-нибудь в мою пользу; но, смотри, не попади впросак. Вспомни, что изворотливый мозг моих врагов изобретателен на пытки. Легко случится, что они сдерут с меня кожу и будут меня жарить на медленном огне. Все это, может-быть, мне удастся перенести хладнокровно, но беда, если в то же время ты и Вахта попадетесь к мингам: моя пытка будет невыносима, и я, пожалуй, раскричусь, как ребенок.

— Делавары осторожны, будь уверен. Они не попадут, очертя голову, в засаду к своим врагам.

Этим закончился разговор друзей. Когда Гэтти сказала, что завтрак готов, все уселись за стол, не исключая и Юдифи, которая пришла последней. Она была бледна и было видно, что она провела беспокойную ночь. Никто не говорил в продолжение завтрака. Женщины почти не ели ничего, но у мужчин аппетит был обыкновенный. Когда вышли из-за стола, оставалось еще несколько часов до момента, когда Зверобой должен был проститься со своими друзьями. Все опять вышли на платформу. Бумпо казался спокойным, даже веселым, и не делал никаких намеков на страшное событие, ожидавшее его в конце этого дня. Он взял подаренный ему карабин и сел на скамейку возле Юдифи.

— Вы подарили мне это оружие, Юдифь, и я охотно принял подарок, потому что девушка не имеет никакой нужды в карабине. «Ланебой» прославился издавна, и вы справедливо думаете, что слава его может поддерживаться только опытными руками.

— Нет руки опытнее вашей, любезный Зверобой, и я уверена, что вы прославите мой подарок. Даже Томас Гуттер редко давал промах из этого оружия: но у вас оно будет…

— «Смертью наверняка», — добавил, улыбаясь, молодой охотник. — Был я когда-то знаком с охотником на бобров, называвшим свой карабин «смертью наверняка», только он слишком хвастался и врал иной раз всякую чепуху. Ну, а насчет себя я скажу без хвастовства, что вы ничуть не ошиблись, предложив мне этот подарок. Таких стрелков, как я, не много на белом свете. Но вот в чем дело: сколько времени «ланебой» останется в моих руках? Ведь вы уже знаете, чего могу я ожидать нынешним вечером от кровожадных мингов. Легко, пожалуй, случится, что «ланебой» потеряет своего хозяина.

При этих словах Юдифь почувствовала смертельную тоску и едва собралась с духом, чтобы ответить.

— Что же мне делать с этим оружием, если действительно с вами случится то, чего вы ожидаете?

— Об этом-то я и хотел вас просить, Юдифь. Чингачгука вы знаете: он стрелок отличный, хотя еще слишком далек от совершенства. Притом Чингачгук мой друг, лучший друг, и вы понимаете, что я бы очень желал передать ему в наследство «ланебой».

— И передайте, если это вам нравится, Зверобой! Карабин принадлежит вам, и вы можете располагать им, как своею собственностью.

— Советовались ли вы с младшею сестрою об этом?

Не отвечая ничего, Юдифь позвала Гэтти. Узнав, в чем дело, слабоумная девушка немедленно объявила, что она охотно отказывается от карабина в пользу Зверобоя. Молодой охотник с восторгом выслушал этот ответ и объявил, что намерен сейчас же попробовать подаренное оружие. Взойдя на платформу, он отозвал могикана в сторону и сказал, что в случае своей смерти назначает его наследником знаменитого карабина.

— Вот для тебя новое побуждение быть как можно осторожнее, Великий Змей, — прибавил Зверобой. — С этим оружием, по моему мнению, можно доставить блестящую победу целому племени. Минги надорвутся от зависти, а главное, не посмеют подойти к деревне, которая владеет таким карабином. Подумай об этом, могикан! Вахта, конечно, драгоценна для тебя, но «ланебой» сделается предметом уважения и любви всего твоего племени.

— Всякий карабин хорош, и этот не лучше других, — отвечал по-английски Чингачгук, немного обиженный тем, что его возлюбленную поставили в уровень с огнестрельным оружием. — Все они из дерева и железа, и все убивают. Женщина дорога для сердца, карабин годен только для стрельбы.