Звезда Гаада (СИ)

Изначальный сразу же проснулся, вскочил. Потный, усталый и сильно похудевший с нашей последний встречи. Хотя он и до того был худым. Ему бы было удобнее без штанов или в набедренной повязке, но что-то его заставляло носить толстые штаны. А, поняла! Хранитель помнит, как я его из пруда в дом Гаада притащила. И до того не терпит ни простых людей, ни хранителей, что не желает предпринять вылазку в обычный мир или на Белую или Чёрную землю, дабы раздобыть себе штаны потоньше да изо льна. Мучается в шерстяных.

Лукаво продолжила:

— Нас всех на обед пригласили!

Видимо, у него тут мало чего съедобного выросло: Тай быстро согласился пообедать в нашей компании, более того, не уточнил, а куда, собственно, нас пригласили. Задержался только на чуть-чуть, чтобы найти рубашку и одеть её, потом обуться: наполовину одетым ему в гости идти не хотелось. Я его за руку взяла — он мне доверил отвести его — и переместилась, вызвав в памяти ту милую и уютную кухню деревянного дома.

В доме Гаада, увидев хозяина, Тай собрался было передумать и даже наорать на меня за такое коварство, но тут ощутил аромат, идущий от стола, заставленного всяческими кушаньями, не удержался, опустил взгляд. Бедолага, какой у него скупой урожай! Он готов предпочесть собственным фруктам и траве трапезу вместе с противным ему чёрным хранителем. По крайней мере, заметно колеблется с выбором, уйти или остаться на обед.

Тут я решилась-таки посмотреть на местного Старейшину. Оказывается, тот уже сколько-то сам смотрел на меня. Внимательно. Но так ничего и не сказал. И даже не извинился, мерзавец!

— Здравствуй! — вдруг тихо и робко даже произнёс местный злыдень.

— Здравствуй! — смущённо улыбнулась ему я.

Про нашу ссору, про разборки о пленнике, про слова Сэя мы ничего так и не сказали. То ли Гаад тоже не хотел обсуждать это при посторонних, то ли сам обрадовался, что я не начала общение со скандала. Или… уже смирился, что я вечно здесь не буду? Уже и ни на что не рассчитывал? То есть, он и с самого начала помнил, что иномирцы однажды уходят.

— Угощайтесь, — хозяин дома указал на стол, благоухавший разными ароматами, — У Карста сегодня утром было вдохновение. Нельзя же этому чуду дать пропасть.

— А что… — Тайаелл напрягся, — Ещё кто-нибудь будет?

— Только мы, — Гаад улыбнулся, бровь задумчиво потёр, — Вообще, если по делу, мне и Карии надо бы иногда общаться и с белым Старейшиной. Но я его морду сейчас не хочу видеть. И, тем более, делиться с ним не хочу.

— Ну, а я… — начал было сердито гость, но хозяин дома и Чёрной земли его перебил:

— А ты пытался мне жизнь спасти. Вот я тебя угощу — и будем квиты?

— Это она просила тебя спасать, — проворчал Тайаелл.

— Но ты всё-таки меня спасал, — улыбнулся Гаад.

Упрямый изначальный шумно выдохнул и попытался увильнуть от совместной трапезы другим образом, прощальным взглядом окинув роскошный стол:

— Ты тогда за меня заступился, — но, впрочем, не удержался и припечатал: — Хотя и не сразу.

— Ну, раз я за тебя заступился, тогда тем более, — припечатал его Гаад. На меня покосился, ухмыльнулся, — Или вот чтобы Кария нас с тобой не удушила. За бегство от совместного застолья.

Мрачно посмотрела на болтуна. Тот подмигнул мне. Гаад тоже сообразительный. Да, впрочем, его же выбрали Старейшиной. Значит, было за что выбирать.

Гаад сам сел первым. Пирожка с яблоками откусил. Ещё и блаженно зажмурился, зараза. Тайаелл шумно выдохнул, как обречённый, завидевший плаху. И, вздохнув, всё-таки сел за стол. Через столешницу от главы чернокрылых. На другую скамейку. Напротив, чтобы хорошо видеть все его движения. Не доверял.

Я, чуть подумав, присела около Тая. Пусть видит, что я на его стороне. Может, ему будет так спокойно. Гаад как-то долго на меня смотрел, когда я села напротив него, да ещё и с недавним пленником, ныне ставшим свободным. Карст принёс ещё две кружки. И сел с другого бока от Тайаелла. То ли в знак того, что мы трое — одна команда. То ли, чтоб придержать за руки, ежели чего кидать вздумает. Наш гордец посмотрел на меня, на другого соседа, но промолчал. Задумчиво доел пирог с малиной.

Часть 4.15

Наверное, Гаад начал не со скандала, а с угощения, дабы гордый изначальный поел и расслабился, то есть, стал более уязвим для неожиданного удара. Да и меня не трогал, продолжая незаметно наблюдать за моим состоянием, чтобы понять моё настроение и то, как я теперь к нему отношусь. Я это поняла не сразу, случайно подняв взгляд от салатницы и столкнувшись с любимым взглядом. Парень напрягся, приготовившись обороняться от моих ударов или слов.

Каково жить человеку, которого в этом мире больше всех ненавидят? Должно быть, нелегко. А если он со мной не хочет сближаться не только из заботы обо мне, а так же из стремления оградить себя от новых душевных ран? Удары врагов — ничто, по сравнению с ранами от поступков и слов наших близких. Особенно задевает нас предательство тех, кому мы верим, как продуманное, так и невольное. Но… если он так сильно боится моего предательства, значит, я ему очень дорога?..

Гаад поспешно повернулся к гостю и весело произнёс: