Звезда Гаада (СИ)

Но меня редко одну выпускали, боялись, что меня обидят, что мне вдруг станет плохо с сердцем, а их рядом не будет, а скорую никто не вызовет…

Я стою у окна и смотрю наружу. Одна.

Я в тюрьме. Будто я в тюрьме!

Просвета никогда не будет…

Гаад задумчиво остановился около опушки, уныло огляделся, выбрал клочок земли, свободный от деревьев, уселся около него, требовательно взмахнул рукой. И на земле около него появился маленький огненный ком. Под мрачным взором своего повелителя он разросся в огромное пламя.

Прошёл день, за ним проскользнула ночь, быстро и неминуемо: так песок убегает сквозь пальцы. Парень почти не двигался, только тогда, когда тело очень затекало, садился как-то иначе или устраивался полулёжа. Иногда он поднимал взгляд к небу, к трём одиноким тусклым звёздам: две из них сиротливо жались друг к другу посреди бескрайнего тусклого летнего неба, одна застряла с краю, почти над самыми кронами и жалобно поглядывала на те, которые были вдвоём. Первый раз увидев их, он долго не мог отвести от них взгляд, тяжело вздохнув, сказал:

— Они так похожи на нас!.. — сдвинул с лица прядь чёрных волос, — Папа, мама, а вы помните своего Гаада?

Всё прочее время он смотрел в огонь. Казалось, его глаза что-то ищут в языках пламени, но никак не могут найти. Однако он не терял надежды. А может, Гаад и в самом деле там что-то видел. Пламя освещало его усталое бледное лицо с треугольным подбородком, сжатые тонкие губы, длинный прямой приплюснутый нос, дугообразные тонкие брови, слегка зауженные тёмно-карие глаза, длинные прямые чёрные волосы, собранные в хвост. Короткие пряди непослушно лезли из причёски в глаза обладателю, тот резко убирал их с лица.

Парень заснул перед самой зарёй. Огонь никуда не исчез, послушно пылал на месте, отведённом ему создателем, не пытаясь дотянуться до ближайших деревьев и кустов.

Солнце только-только стало вылезать из-за горизонта, как около черноволосого появился рыжеволосый парень. Ростом он был повыше, но ненамного, в плечах шире. Не больно-то и мускулистый, но по сравнению с худым узкоплечим Гаадом смотрелся силачом и крепышом. Пришедший бесцеремонно пихнул его в бок носком ноги, обутой в сандалию, и возмущённо завопил:

— Проснись! Ну, как так можно, а? У нас такое событие, а он спит!

Гаад поморщился, насилу разлепил веки:

— Хочешь кулаком в лоб, а, Белик?

— Не дотянешься, — рыжий парень нахально ухмыльнулся, затем укоризненно произнёс: — Эх, у нас такое событие, а ты…

— Молнией запущу! — черноволосый со вздохом сел, легонько шевельнул кистью — и огонь исчез.

— Ты нынче не с той ноги встал? — обиженно спросил его рыжий.

— Я вообще недавно лёг!

— А я вообще не ложился. Предчувствовал, что случится нечто такое… — мечтательная улыбка легла на губах Белика, но он резко посерьёзнел, — Слушай, давно хочу спросить: зачем ты подолгу смотришь на пламя, если так его ненавидишь?

— Не твоё дело! — огрызнулся Гаад, — Давай без предисловий.

— Ну вот, испортил мне удовольствие! — притворная обида на веснушчатом лице.

— Белик, ты сейчас познаешь всю глубину моего неудовольствия!

— Ладно, ладно, обойдусь без присказок и предисловий! Объявился новый Посланник Небес.

— Опять?! — черноволосый вскочил, — Его тут только не хватало!!!

— Разумеется, он нам нужен, — рыжий счастливо улыбнулся, — Потому Небеса и прислали его.

Гаад проворчал нечто неразборчивое и вскочил.

— Стой! Мы пока не нашли…

Он сердито перебил Белика:

— Я на Гору справедливости!

Рыжий не только не отклеился, столкнувшись с яростным, пламенным взглядом, но ещё и пристал с вопросами:

— А на что тебе туда? Чем ты недоволен?

— Всем! — черноволосый, казалось, вот-вот его прибьёт.

Белик на всякий случай отодвинулся подальше:

— Что вы все с утра такие?

— Кто?!

— Да ты, Старейшина. Орёте ни за что ни про что, сбегаете.

Не успел он договорить, а собеседника уже и след простыл. Рыжий долго-долго задумчиво чесал затылок, потом радостно хлопнул по ноге:

— Вспомнил! Он ж в этот день родителей потерял! — и уже сочувственно, едва слышно добавил, — М-да, теперь ясно, почём он сегодня такой злой… А Старейшину нашего какая муха сегодня укусила? — он осклабился, — Не, судя по тому озверевшему лицу и безумным глазам, его покусали белокрылые, — и сам заржал над своей шуткой.

Гаад появился около тропинки, поднимающейся в горы. Взмахом руки развёл маленькое пламя, сел около него и долго-долго грел ладони. Целый день провёл возле огня, смотря на его танец. Не ел, не пил и сидел почти неподвижно, отчего походил на статую. На рассвете следующего дня поднялся, глубоко вдохнул, шумно выдохнул и медленно стал подниматься вверх. Казалось, что он идёт вместе с солнцем или же небесное светило с любопытством посматривает на него, как будто знает о некоем великом или необычном деянии, которое он вынашивает в душе.