Звезда Гаада

И, вздохнув, прошла дальше по кухне, села с Тайаеллом рядом. Тот приветливо мне улыбнулся. Может, даже не один раз, пока я взгляд не подняла. Карст смачно поставил передо мною тарелку с кашей — пленник вовремя подставил ладонь, чтобы несколько крупиц не долетело до моего лица. От каши ещё и воняло горелым. Но, впрочем, мне нужны силы, чтобы учиться и драться. Да и бедный друг так хорошо держится накануне казни! В общем, я попыталась. Зачерпнула ложкой, в рот запихнула. И выплюнула на стол, рот ошпарив. Тайаелл осторожно похлопал меня ладонью по правой щеке. Миг — и боль исчезла. И, чуть запоздало, исчезли неприятные ощущения во рту. Всхлипнув, посмотрела на него, ещё не убравшего руку с моего лица. Он мне улыбнулся добродушно. Бедный, он ведь ещё меня от каши заслонял — и по его лицу я не догадалась, что она была горячей и его пальцы тоже обожгла.

— Надо бы сходить к Благу, спросить, чего он готов отдать за твою шкуру, — серьёзно Гаад заметил вдруг, — Не то, чтоб я хочу уступать радость от твоих пыток этому мерзавцу, но мне интересно, кто из нас хочет тебя пытать больше: я или он?.. И вдруг он мне интересную идею какую-нибудь для пыток расскажет?..

Меня передёрнуло. Но ладонь белокрылого так и осталась на моей щеке. И сам пленник ответил невозмутимо:

— Сапога он драного за меня не даст со своей королевской ступни. Но если мне не веришь — можешь потратить своё драгоценное время, чтобы самому убедиться. Единственное, что тебе надо будет гоняться за нашими по миру, чтобы пригласили его на встречу, — взглянул уже на чужого Старейшину, с ухмылочкой, — На Белую-то землю ты сам и не сможешь попасть. Тебя и не пригласят.

— Ой, а как они тебя-то жаждут увидеть! — хмыкнул Гаад.

Потом, посерьёзнев, ложку опустевшую покрутив задумчиво между пальцев — пленник продолжал смотреть на него с ухмылкою, в упор, неотрывно — уточнил:

— А что… ваш белый змей и правда королевских кровей?..

— Аристократишка какой-то, — скривился Тайаелл.

Видимо, одним этим Благ всех своих уже достал.

Тут они оба внимательно посмотрели на меня. И я торопливо потянулась за кашей. И, поскольку торопилась сильно, ею подавилась. Карст первым дотянулся до моей спины и так приложил, что вскрикнула от боли. Каша, правда, вылетела. На нос Гааду. Вау, какая я меткая! Ой, блин…

Но чернокрылый невозмутимо смахнул кашу со своего носа, одним щелчком. Таким прицельным, что одна из крупиц вернулась обратно ко мне в тарелку. Брр…

— Тренироваться сегодня не пойдёшь? — насмешливо уточнил главный злыдень, — Уже сдалась?

Я промолчала — и он радостно вскочил из-за стола.

— О, так я скажу парням, что можно уже подготовку к пыткам начинать!

Ещё и взгляд Карста на нас. Кого он хотел пытать больше: его или меня — неизвестно. Но что-то мне подсказывало внутри, что зла повар желал нам обоим. И он туда же?.. Тоже ревнует?..

А пленник только рассмеялся. И добавил, посерьёзнев, спокойно так добавил:

— Не надейся, ног твоих целовать не буду. И умолять о пощаде тоже не собираюсь.

— Ну, мы ещё посмотрим, — осклабился главный злыдень, — Парни мои собирались подготовить для тебя долгую обстановку, праздничную.

И с кухни первою выскочила я, цапнув Тайаелла под локоть и потребовав:

— Пойдём тренироваться!

— Смирись, курица упрямая! — долетело насмешливое с кухни.

Выдохнула едва слышно:

— Убила бы!..

— Кишка тонка! — невозмутимо сказал Гаад, вдруг появившийся на подоконнике. Ноги вниз свесил, наружу. А на коленях тарелка с пряниками, неизвестно откуда вытащенными, прекрасно испечёнными, присыпанными сахарной пудрой и брусникой.

Сглотнув слюну, торопливо отвернулась. Очередной день не заладился.

Причмокивая, Гаад сожрал сей кулинарный шедевр, настоящий, неиспорченный гадостным настроением повара, да ещё и пальцы потом облизал, жмурясь от удовольствия. И сказал потом серьёзно, внимательно на меня глядя:

— Осталось полтора дня, курица! Смирилась бы?..

— Ну, ты прямо как ребёнок! — фыркнул Тайаелл, — Благ и то до такого ребячества не додумывался!

— Ничего, ты ещё чуть-чуть до пыток дотерпи — мы и их сравним, — подмигнул ему чужой Старейшина.

И меня опять передёрнуло.

Ладонь друга легла мне на плечо — и на мгновение ощутила успокоение — а потом опять сердце неровно забилось. И злость опять начала меня душить. Ну, сколько можно?! Почему он так над бедным пленником издевается?

— Потому что он нескольких моих друзей убил, — ответил Гаад вдруг совершенно серьёзно, спрыгнул по другую сторону подоконника, уже из кухни взглянул на нас, из-за стены, ставшей новою преградой, — Я не отпущу убийцу моих друзей просто так.

И мне опять поплохело. Он слишком серьёзно говорил. Он так просто от несчастного Тая не отстанет. А я… я бесполезная!

Тут уже сам Тайаелл подхватил меня под локоть и мягко увлёк к лесу.

— Пойдём тренироваться.

И я уныло пошла за ним.

Но, правда, и на этот, предпоследний уже день, ничего не вышло. Как ни пыталась я. Как ни старался мой учитель.

— Тай, прости! — рыдала я вечером, — Я не… Но завтра я…