Звезда Гаада

— Ты хочешь сказать, что тебе его кто-то дал? Этот инструмент?.. И научил тебя так плести кружева?..

— Я сама умела… так… — торопливо добавила, — Но я просто ругалась в тот день! Что у меня не на что жить! И мне вот дали вдруг его. И нитки.

Про карту умолчала. Хотя… или… или, так и надо было?..

— Кто дал? — Гаад нахмурился.

Задумчиво достала крючок из-за спины, рассмотрела.

— В том-то и дело! Я ругалась вслух. А он вдруг появился в моём кармане! Но я никого не видела!

— А крылья зелёные ты видела где?.. — Гаад прищурился.

— Ну, это…

Сказать или не сказать?..

Мне холодное лезвие вдруг уткнулось в шею.

Вскрикнул вдруг возмущённо Тай. Гаад отмахнулся рукой — и несчастного впечатало в дальнюю стену, мощно. Хотя он сразу же вскочил. Враг вызвал крылья, огорождаясь ими от него.

— Заткнись! — потребовал Старейшина белокрылому, только что открывшему рот, хотя в его сторону не смотрел, — Это может быть важно для нашего мира! — и повернулся уже ко мне, то ли надеясь, что белокрылый не ударит, то ли отчего-то надеясь на крепость преграды из своих крыльев, — Где ты видела зелёные крылья, Вера?!

И имя моё назвал при нём. Хотя вроде и не хотел.

— Где?! — рявкнул Гаад так, что невольно отступила — и с размаху села на кровать.

И, напуганная его жутким взором, прямо обжигающим льдом, всё-таки призналась:

— На Горе справедливости.

— Когда?.. — хранитель прищурился.

— Это…

Напряглась, ожидая удара. Кажется, сейчас он готов был вытрясти из меня правду любой ценой. И всё из-за того мерзкого зелёнокрылого! И…

Покосилась на пленника. Тот грустно замер у стены, не вступаясь за меня и пристально наблюдая за нами. И ему, значит, куда важнее был мой ответ. А я ради него старалась! Даже ночью к Гааду решилась пойти. Ради него!

— Когда это было? — уточнил Гаад уже мягче.

Робко на него посмотрела. Снова поёжилась, заглянув ему в глаза, в которых плескалась бездна из ледяной воды. Из затягивающей чёрной жижи…

Чернокрылый зажмурился на миг. А когда снова взглянул на меня, то уже не было тех жутких ощущений. Просто внимательно взглянул на меня. Но он может…

Сжалась вся, ожидая очередной от него гадости.

Глаза его вдруг расширились.

— Ты… Ты видела его в тот день, когда мы клялись там?..

Вздохнула. Но под взглядом его заледеневшим всё же призналась:

— Да.

— Он смотрел на нашу драку с Кайером?..

Помедлив — взгляд допрашивающего снова стал обычным, разве что слишком внимательным — робко призналась:

— Я видела его уже потом. Когда умирала. Я… у меня было такое чувство, что…

— Ты и правда умирала, — вдруг грустно признался Гаад.

Руку протянул в свои волосы, задумчиво растирая голову у виска. Добавил растерянно:

— А ведь и правда… Мы были потрясены тем, что ты ещё дышала. Очень редкое сердцебиение. Но всё же оно было, — глаза его расширились, — Значит, это не твоя сила! То, что ты выжила в тот день, то, что в твоём кармане появился инструмент — это влияние извне, — покосился на белокрылого, тот только вздохнул, но к нам приблизиться не решился, — И тот, кто мог это сделать, также мог ещё и незаметно пробраться на Чёрную землю, чтобы следить отсюда за тобой.

— Но если бы он хотел, то давно бы нас уже убил, — заговорил наконец-то Карст.

— И верно… — вздохнул Тайаелл, — Хотя мне самому мерзко от мысли, что некто запросто шатается по Чёрной земле, незамеченный вами. А вдруг и по Белой земле так же спокойно шляется?..

— Ты всё ещё беспокоишься за них? — вскинул брови местный белокрылый, — Они убить тебя хотят!

— Я сам виноват… местами… — Тай вздохнул, — Но кто бы это мог быть?..

Гаад вдруг подвинул мотки неподалёку от меня — и сам вдруг шлёпнулся на мою кровать. Я робко отодвинулась в бок. Ещё. И ещё. Пока не уткнулась в короткую спинку. А главный злыдень остался сидеть там, ногу подтянув, согнутую, ступню в сандалии поставив себе на колено, да руками верхнюю ногу обхватил. Руки злыдня сцепились на его же ноге. Как будто поза непринуждённая. И спросил ещё вдруг, невозмутимо, будто лезвием не угрожал только что — да и кинжал его куда-то успел пропасть:

— Так… что ещё там было? Только говори честно. Это очень важно для мира.

— Потому что и Посланники Небес, и Страж Небес одинаково важны для нас, — вдруг присоединился к его просьбе и Тайаелл.

— Думаешь, одинаково? — вскинул брови Гаад.

— Я пока ни о чём особо не думаю, — спокойно признался вдруг чужой белокрылый и сам к кровати приблизился. Хотя и встал передо мной, в стороне от чужого Старейшины, — Всё это пока слишком запутанно.

— Ну, это…

Под взглядами их, пристальными и заинтересованными, я стала вспоминать.

И мне ещё больше поплохело.

После тех видений была темнота. Ничего не было. Только… только потом мне привиделся Камилл Облезлые усы. Тот говорил, что сам ходит по грани между жизнью и смертью. И меня спрашивал, что я там забыла.

Но ему, кажется, ничего не интересно кроме Эррии. Кроме Эллы. А сам он её вернуть не мог.

Зарычав, виски растёрла, встрепав короткие пряди, не умещавшиеся в косу. И белокрылые невольно от меня попятились.

Ну, просто… Это уже ни в какие ворота не лезет!