Звезда на излом

На удивление ещё не было душно. Зал уходил вверх, сужаясь, и по форме был подобен колоколу. Сверху, на высоте больше трёх ростов эльдар, его перекрывал настил из мощных бревен. Должно быть, лестницу построили отдельно и позже. Из зала уходило несколько узких вырубленных ходов в две стороны, оттуда тоже выглядывали беглецы. Над одним из ходов повесили светлую атласную ленту, нелепую в этой сырой темноте.

Он ещё осматривался, когда из того прохода раздались тихие шаги, блеснул свет, и среди чуть расступившихся воинов появились близнецы. Один из них нес совсем маленький кристальный светильник, размером с голубиное яйцо.

— Там у выхода ещё есть враги, — сказал второй мальчик очень серьезно. — Рингвэ передает тихо сидеть и ждать. Лучше здесь.

— Всем вместе в туннеле будет душно, — добавил первый. — И внизу очень сыро.

После пожара тут и без того стало зябко и сыро. Несостоявшаяся последняя драка бродила в крови Макалаурэ, словно хмель, стоять на месте было тяжело. Хотелось сражаться, а не прятаться, рубить врага, до конца, пока есть силы.

«Умолкни, — велел он себе. — Я не обязан уходить как Майтимо. И идти сразу вслед за ним».

У него верные и эти эльдар и люди. У него Амбарто, которого увезли на тех самых кораблях, вышедших из гавани, несмотря на прорыв ворот. Где-то вдали Амбарто ещё было отчаянно больно, и не от телесной раны, но он был жив, мысленное прикосновение к нему согревало — и бросить его одного невозможно. И остров Балар надолго останется крепостью, несмотря на тень, дотянувшуюся далёко на юг.

Если удастся покинуть город — пройти спешным ходом вдоль берега к Лесу-между-рек, скрыться в нем и охотничьими тропами нандор идти на север. Слишком очевидно, но выбора нет, со стариками, ранеными и детьми на руках.

Но если враги захотят обыскать город ради Камня…

Он мысленно выругался, вспомнив разом все слова, которыми с похмелья бросался Морьо. Он даже не знает, что случилось с Эльвинг! Старший бился с тем балрогом, быть может, ей удалось спастись и бежать на корабле? Так. К делу. Враги могут захотеть обыскать город, но пожар потухнет нескоро, разве что с севера принесет дожди. Без дождей пепелище будет пылать жаром и потом остывать несколько дней. По окрестностям могут бродить вражьи патрули, но других поселений возле Сириомбара нет, караулить оркам нечего. В худшем случае придётся провести здесь несколько дней, посылая разведчиков за водой к лесным родникам.

Неприятно. Тоскливо редкостно. Пережить можно.

Сверху дрогнуло, с бревен посыпались пыль и каменная крошка. Люди вздрогнули. Не дом Ольвен, соседний, решил Макалаурэ. Коснулся рукой и мыслью стены каменоломни.

Ее рубили не слишком весело, но умело и с азартом. Гондолиндрим и люди, привычные к жизни среди гор и к работе с камнем. Потом другие, немногие, принесли крепкие бревна и быстро, в темноте, перекрыли каменоломню, засыпали сверху обломками, радуясь, что делают город безопаснее.

Будьте крепче, пропел он беззвучно этим бревнам и этим стенам, как пел прежде стенам Химринга. Берегите своих людей и своих эльдар. Удержите огонь. Скройте нас от злых глаз и ушей. От тех, кто жжет нас и убивает, кто придет бродить по пепелищу.

— Кано…

Макалаурэ очнулся и понял, что стоит, прижимаясь лбом к стене, уже довольно долго. Люди поглядывали с удивлением, а синдар прямо сверлили его настороженными и порой злыми взглядами — Феанарион вздумал говорить с их городом и камнем, это ли не наглость!

Да, мастером песен, меняющих мир, он не был. Но все же стены Химринга стоят до сих пор, и ещё долго будут стоять. Их не взяли силой и не взломали ворот. Остатки защитников ушли оттуда сами, чтобы не умереть с голоду в осаде.

Если он умрет, то хотя бы в бою, а не под землёй, бессильно задыхаясь под обломками дерева и камня!

Новая дрожь пробежала по стенам, но беспокоила его теперь меньше.

— Попытаемся отдохнуть, — сказал Макалаурэ, сбрасывая плащ. Кинул его под ноги и сел, прислонясь к стене. Места хватило едва-едва.

— Ждем, когда позовет Рингвэ. Готовьтесь ждать долго. Посчитайте, сколько у нас воды.

Фаньо протянул ему флягу с водой. Собственная фляга Макалаурэ осталась под ногами орков в самом начале Ивовой улицы.

Он сделал три медленных глотка, наслаждаясь и растягивая удовольствие. Вернул воду. Вокруг тихо переговаривались, кто-то усаживал стариков на камни. Места сесть хватило не всем, рядом негромко уславливались меняться для отдыха.

Люди погасили свечи, сберегая огонь и воздух. Остался лишь отсвет маленького камня в руках сына Эльвинг. Кто-то из рослых воинов гондолиндрим, пошептавшись, поднял мальчиков, усадив их на плечи, и слабый прохладный свет разбежался по рукотворной пещере.

Макалаурэ снял шлем, прикрыл глаза. Вдохнул сырой воздух, ловя его потоки в темноте. Да, воздухом тянет лишь из меченого прохода — сырым, но не затхлым. Других дуновений воздуха здесь нет.

Макалаурэ умел ждать. Но очень не любил.

*

В беспокойном сне его горели попеременно то Химринг, то Сириомбар. Как только он сосредотачивался на одних улицах и башнях, их сменяли другие. Нет, все же это были Гавани.