Звезда на излом

Убрав свои дивные волосы в косу и под косынку, Нэрвен перестала выглядеть сиятельно и торжественно, сделалась совсем юной, и порой приходилось себе напоминать, на сколько веков она старше.

— Твоя просьба опоздала, — она покачала головой. — Если я правильно понимаю, ты отозвался на его зов, а сам едва осознал, как глубоко ранен своей потерей. Две раненых фэа зазвучали вместе, как две струны. Да, ты будешь хотеть видеть в нем брата, и ничего в том хорошего нет. Да, вероятно, и ты теперь кажешься ему не чужим. Лучше избегать его. Ты мягок и сострадателен, а он намного старше и силен духом — ты можешь попасть под его влияние из самых лучших чувств. Не стоит становиться частью этой семьи даже в мыслях, Элуред, особенно тебе. Если он однажды сочтет, что клятва требует твоей смерти или пожертвовать тобой — так и будет.

— Несмотря на то, что произошло в Сириомбаре?

— Я думаю, в том заслуга никак не Амрода. Разве что старшего из них. И все равно, сделанное ими выглядит безумно. Я едва верю в то, что говорят свидетели. И ведь Маэдрос без колебаний бросил в бой небольшой отряд, пожертвовав ещё двумя братьями — быть может, считая, что можно в своем роде исполнить Клятву, защищая Сильмариль от Врага. Либо он рассчитывал получить камень позднее.

— Я понимаю. И постараюсь быть осторожным. А что до свидетелей — я опрашивал вчера всех, кого нашел. И хочу спросить, не было ли в тот день чего-то необычного для тебя здесь?

— Кроме предчувствия беды?

— Да, кроме него, — кивнул Элуред настойчиво.

— Присутствие Сил моря, — Нэрвен даже не задумалась. — Со времени Исхода я не чувствовала такого близкого присутствия Стихии. Даже живя у моря последние годы. Но что ты ищешь?

— Эльвинг. Ее бегству от балрога свидетели нашлись. Она уводила его от детей — и уносила от вражьего посланца Сильмариль. А затем князь Маэдрос напал на того балрога, долго бился — и одолел его. Это точно, потому что балрога больше не видели, а Маэдрос — здесь.

Нэрвен прошлась по палате, заметно волнуясь.

— Прости, что говорю прямо. Маэдрос был опасен для Эльвинг. Нельзя поручиться, что он не напал на нее. Я не верю в добрые порывы у дважды запятнанных кровью сородичей. Диор… страшно рискнул с ними.

— Это было решение Эльвинг, а не отца, Нэрвен, поверь. Ворота открыли по ее приказу. И отец сказал об этом князю Маэдросу. Я слышал сам.

— Мне говорили. Я едва верила. И что было потом?

— Я ищу свидетелей с того мгновения, как встал на ноги. Те, кто вынес Маэдроса из огня, ничего не видели, они только дрались. Один адан, бесхитростный и прямой, двое верных Феанариони, один гондолинец. Есть ещё стражи дворца, прислужницы Эльвинг, которых вывели стражи, и есть стрелки из пограничников Дориата, которые рассеялись по крышам после нападения балрога и стреляли в него. Я нашел не всех. Но есть только один свидетель в палате тяжёлых, который видел все. Только не знаю, можно ли его будет спросить.

— Если ты хотел моей помощи для Маэдроса, мог попросить прямо, — Галадриэль покачала головой.

— Не скажу — хотел. Но мне приходится. Я знаю, что Сильмариля при нем не было. Его доспех и одежду проверили после опознания. Я знаю, что Сильмариля не было у тех двоих верных, потому что я сам велел забрать опаленную одежду всех четверых защитников князя позавчера, и они отдали ее без возражений. И я знаю, что никто не видел сестру после сражения с балрогом, зато многие упоминали о свечении моря в это время и о чувстве присутствия Стихии.

— Что-то произошло?

— Нужно понять, что случилось, — сказал Элуред твердо. — Нужно увериться, что сестра не в руках врага. Я не чувствую ее совсем — и не верю в смерть ни на мгновение. Даже о детях, которых не нашли, я беспокоюсь меньше — вот о них мне свидетели говорили, с ними умная и верная нолдэ, которая и в одиночку могла вывести их из города. Если я найду оставшихся стражей и стрелков, и они тоже ничего не знают об Эльвинг, мне останется только слово Маэдроса. Но лучшие целители острова и Гаваней видеть его не хотят, и Маурвен сделала все что могла… Как я в глаза Эарендилю посмотрю, когда он вернётся?

— Я тоже с радостью не видела бы Маэдроса вовсе, —нахмурилась Нэрвен. — Но ты прав. Нам нужны ответы. Что-то всколыхнулось той ночью, к добру или к худу… и лучше понять заранее. Я приду к нему завтра утром. При одном условии, юный родич.

Элуред посмотрел с удивлением.

— Ты немедленно ляжешь в постель и проспишь как можно дольше! — Нэрвен нависла над ним, погрозила пальцем.

Сын Диора кивнул и в первый раз улыбнулся.

Требования Нэрвен он тогда честно исполнил — ушел и лег.

Наутро Гвирит по его просьбе перевели в комнатку рядом с ним, и поселили с ней одну из прислужниц Эльвинг. Теперь Элуред мог слышать ночью, как девушка всхлипывает, и хнычут иногда младенцы, и уж точно услышит, если случится спор. Ему самому все равно было место в Доме Целителей. И кроме того, где ему селиться? В здешнем доме Келеборна и Нэрвен? А все остальные?

Вот Гвирит с дочками стоит отправить под присмотр Нэрвен, но позже, когда разрешат целительницы.