Звезда пленительнаго

Графтио уже построил самую мощную ГЭС на Дону — в Лебедяни. Два мегаватта, но "в мирное время" воды едва хватало на одну турбину в шестьсот пятьдесят киловатт. Как любил повторять Генрих Остипович, он "построил самую мощную ГЭС в мире, вся энергия с которой идет на обслуживание самой ГЭС". Это он, конечно, преувеличивал: киловатт четыреста все же постоянно отдавалось "на сторону". Правда, еще одну "такую же мощную" он одновременно строил в Сызрани, и эта, на речке Сызранке, свои два мегаватта должна была давать чуть ли ни круглый год. Но все равно, два мегаватта…

У меня возникла было грандиозная идея проведения массовой воспитательной работы среди слишком уж вольнолюбивых инженеров, но — не успел, выяснив случайно, что "это не они". Ко мне пришли "два белоруса" поскандалить — и на этот раз скандал вовсе не выглядел, как ленивое перебрасывание замшелыми остротами, ребята действительно были готовы настучать друг другу по лицу и прочим жизненно важным частям организмов:

— Саша, ты только посмотри, что наделал этот теоретик! — возмущенно воззвал ко мне тезка. — Я, как дурак, закладываю фундаменты для новой электростанции, а он останавливает генераторный завод!

— Стесняюсь спросить — а зачем? — я повернулся к Станиславу Густавовичу.

Тот бросил на меня непонимающий взгляд, затем до него дошло:

— Непреодолимая сила науки, Мария Петровна виновата…

— А она-то ту при чём?

— Гаврилов для новой турбины использовал ее численный метод расчетов, результат его удивил. Ну он и старую турбину пересчитал — оказалось, что у нее запас прочности весьма избыточен. Ну он с Емельяновым выстроил опытную машину, Емельянов котел новый изготовил, на полста атмосфер — и оказалось, что турбина Гаврилова на сорока атмосферах с тем же расходом угля дает не двенадцать мегаватт, а шестнадцать, и на выхлопе пар с параметрами, позволяющими дополнительно ставить две полуторамегаваттные турбины или даже три… В общем, нужен новый генератор на шестнадцать мегаватт и на четыре — а тут, а Царицыне, для их изготовления просто места нет. Все равно цех или перестраивать, или новый ставить — причем новый дешевле выходит. Я Александру уже объяснял: чем дольше будем откладывать перестройку или перенос генераторного завода, тем убыток выше — мы и так на эту турбину ставим генератор на десять мегаватт, более мощный в старом заводе не получается.

Я обдумал сказанное:

— В принципе логично. Но выходит, что сколько-то времени мы будем вообще без мощных генераторов. Почему нельзя сначала поставить новое производство, а потом уже старое сворачивать?

— Вот и я о том же говорю! — Антоневич просто пылал "праведным гневом".

— А все упирается в станок, на котором оси генераторов выделывают. Он у нас один, Чаев еще один обещает года через два с половиной выделать, а за границей сроки заказов еще дольше.

— Не понял… то есть из-за одного-единственного станка у нас по сути дела вылетает программа электрификации трех других заводов?

— Четырех — снова влез Саша, — четырех! А на самом деле может получиться и семи-восьми: Иванов-то обещает, что производство начнет еще весной, но вот когда он это производство закончит… Новый завод он полностью отдает молодому инженеру, Сергееву, он третий год у нас работает. Неплохой инженер, толковый — но вот справится ли он с заводом в одиночку-то?

У Антоневича срыв поставок генераторов создавал весьма серьезную проблему: если строительство станций "заморозить", то без работы останутся около четырех тысяч весьма профессиональных строителей "нашего профиля" — то есть каменщики и бетонщики. Уволить — разбегутся в поисках "прокорма", потом придется новых искать и заново обучать. А не увольнять — это милион-полтора на зарплату тратить, да еще придется обеспечивать стройки цементом, металлом, кирпичом — что заморозит уже не стройки, а около пяти миллионов рублей "производственных инвестиций" в виде простаивающих без энергии заводов. Вдобавок на новые заводы Африканыча нужно где-то изыскать миллионов уже двадцать…