Звезда по имени Зоя

— Э, нет, это табу — тайна исповеди, слышал о такой? Да и мне вовсе не хочется, чтоб со мной поговорили по-свойски.

— И кто эти люди — тоже не скажешь? — спросил Пауль.

— Священнику паспорт не показывают. Номера были неаполитанские, сказал, что зовут Джино. А я справок наводить не стал — по вполне понятным причинам. Но думаю, что вам несложно будет его найти. Поехали дальше. Теперь про местных. Эта ситуация немного странная. Свят живет очень замкнуто, а тут к нему всю прошлую неделю прямо паломничество было. Соседки заметили Эрнесто и Помпео — это как раз не удивительно: с Эрнесто они дружили, а Помпео — местный поэт, он приходит к Санто читать свои стихи, а в благодарность за терпение слушателя приносит то фрукты, то грибы, то сладкое. Еще приходили мэр города и советник по культуре — это немного более странно, но не очень, возможно, обсуждали очередной доклад Кирсанова или еще какое-то мероприятие — это легко будет узнать. Вот странное — это визиты членов «консорциума»…

— Тут есть консорциум? — Удивился Сандро.

Русский объяснил.

— Так вот, приходили по одному и по двое, хотя Кирсанова они не любили, говорили подолгу, о чем — непонятно, но так чтоб ссорились — вроде нет. Сюда же добавим, что их жены — и практически только они — не были удивлены пропажей Санто, а также то, что все они — и мужья, и жены — очень жалели Кирсанова. То ли лицемерие, то ли раскаянье… Про день накануне обнаружения трупа: утром Свят ходил за продуктами, купил в том числе хлеб, нарезку сыра и колбасы, упаковку пакетиков фруктового напитка — то, что обычно берут в дорогу.

— Подтверждено чеком магазина, который я нашел в холодильнике, — встрял Костя.

— Был как обычно приветлив и спокоен. Значит, собирался уезжать и никакого трупа еще не было. С двух до четырех часов дня у нас тут мертвый сезон, так что никто ничего не видел, но если бы ссора или драка или еще какой-то шум — услышали бы. Вечером свет у Санто не горел, что соседок не удивило — он предпочитал смотреть телевизор в темноте. И последнее. На исповеди никто в убийстве не признался, но кто-то что-то знает…

— Кто?

— Неизвестно. И я не буду узнавать. Дон Гвидо не может сказать больше. А что нового у вас?

16. ТЕРРАСАНТА

— Слушай, я очень хочу тебе доверять, да и из Москвы о тебе хорошо отзываются, но есть одна заковыка: почему ты не рассказал о дочери Кирсанова?

Стефано поднялся с дивана и стал нервно ходить по комнате. Потом сказал:

— Я сглупил. Исчезновение Свята у меня мозги отшибло, иначе бы сообразил, что вы все равно узнаете. А не сказал, потому что на эту тему я не смогу дать информацию — у меня руки связаны…

— Вот тут есть и вторая заковыка: ты работаешь в другом ведомстве, как мы можем быть уверены, что ты не используешь полученную от нас информацию в его интересах? И еще один важный вопрос: что ты знаешь об имущественном положении Кирсанова?

— У него есть собственная квартира в Москве и небольшой счет в банке, для гонораров, которых после выхода на пенсию совсем немного. Сестра оставила ему наследство — квартиру, дачу, машину и кругленькую сумму денег, Свят вошел в права наследования. В результате богатым его назвать нельзя, скорее обеспеченным, да и то в СССР, здесь в Италии у него ничего не было.

— Ошибаешься. Или лукавишь. В тот день, когда он с двумя приезжими ходил к адвокату, а потом с ними же ездил к нотариусу, он продал акции фирмы «Террасана», полученные им от кого-то по наследству, на весьма круглую сумму.

Русский забегал в волнении по комнате:

— Так вот о каких важных птицах он мне говорил! Но почему так скоропалительно продал акции? Он же собирался приехать и посоветоваться?.. И почему я должен лицемерить?

— Потому что дочь, о которой ты умолчал, стала богатой наследницей. Она в католическом колледже — то есть в твоем ведомстве. Пока мы в этом не разберемся, извини, но я вынужден быть с тобой осторожным.

— Давай уточним позиции. Да, я обязан хранить тайну исповеди, защищать интересы церкви и стараться уберечь ее от скандалов — в общем, соблюдать обычную корпоративную этику, так же, как и вы. Пока в деле Кирсанова нет ничего, связанного с церковью. По поводу дочери Свята — я дал слово не говорить, кто ее биологический отец. Думаю, этого вам и Санто не сказал бы. И девочка не знает. Но вы вполне можете все выяснить. Мне позволено подойти к книжному шкафу?

Корнецкий кивнул.

— Вот дневники Кирсанова за последние 8 лет — предыдущие он оставил в Москве. Почти наверняка в них есть какие-то указания, но ищите их сами, я и так слишком много сказал. Только у меня к вам огромная просьба: Анна Мария ничего не знает, ей мать рассказывала, что отец в аварию попал, к убийству эта история точно не имеет отношения. Прежде, чем делиться той информацией, которую вы найдете, прошу вас, взвесьте тщательно, имеет ли смысл!

— А наследство — акции — не может быть от ее биологического отца?

— Категорически нет! Знаю совершенно точно.

Корнецкий помолчал, обменялся взглядами с Костей и Сандро, потом сказал: