Звезда Вавилона

Апрель по чудесному стечению обстоятельств жил по соседству с девушками. Почему-то они ни разу не встретились ни в супермаркете, ни на остановке маршруток, ни в метро. Если бы не клуб на Нижней Масловке, так бы и не узнали друг друга!

Дороги жизни сходятся и расходятся, пересекаются или нет… и невозможно предугадать, что ждет за очередным поворотом…

Марине вдруг захотелось увидеть Апреля, заглянуть в его серо-зеленые глаза, сказать, что все будет прекрасно и он еще будет счастлив. Что все его мечты сбудутся, и самая чудесная из женщин полюбит его всем сердцем, а ту непреклонную и безжалостную, которую он не может забыть, постигнет заслуженное наказание.

«Вероятно, он сейчас на работе, – подумала девушка. – Я только потеряю время и простужусь еще сильнее. Мне лучше не выходить!»

Марина представляла себе жестокую красавицу, отвергшую Апреля, и желание увидеть «соперницу» зрело в ее сознании, росло, как пущенный с горы снежный ком.

«Если ты поймешь, какие женщины нравятся Апрелю, то сумеешь завоевать его! – твердил кто-то внутри нее. – Одежда, прическа, манеры – все это не трудно скопировать. Мужчины в первую очередь обращают внимание на внешность. Перекрасить волосы, похудеть или, наоборот, поправиться, сменить гардероб, пользоваться теми же духами…»

Задача казалась легкой ее безрассудному уму, поглощенному жаждой любви именно этого мужчины.

– Я буду следить за ним, и он приведет меня к ней!

* * *

Профессор Ракитин проснулся, утомленный бурной ночью. Голова болела, спина ныла, внутри разлилась болезненная слабость. В его возрасте такие физические нагрузки противопоказаны. Но как удержаться, если рядом молодая прелестная женщина, не испорченная столичными соблазнами, чистая, целомудренная? Как не поддаться ее очарованию, не забыть хотя бы на миг о наступающей старости, не почувствовать себя снова страстным, сильным? Конечно, без стимулятора уже не обойтись, но игра стоит свеч. Может, для него это последняя радость в жизни…

Раиса не была красавицей, не была вакханкой в постели, как Лидия, но чем-то неуловимо напоминала профессору первую жену: свежестью тела, тонкой костью, мягкими формами, горячей кровью, которую он непременно разбудит, постепенно приучит Раису откликаться на его ласки, а не просто принимать их. Кажется, она даже не испытывает оргазма… Ей мешает излишняя скованность, непонятный стыд. Чего можно стесняться в супружеской спальне? Собственные комплексы не дают Раисе сполна насладиться объятиями мужа. Ну, не беда. От комплексов он ее избавит…

«Тебе хорошо?» – неизменно спрашивал он молодую жену, отдышавшись и лежа навзничь рядом с ней, касаясь ее руки.

И неизменно получал утвердительный ответ.

«Так поцелуй меня в знак благодарности! Видит бог, я старался доставить тебе удовольствие…»

Она робко прижималась губами к его щеке, словно чужая. Никакой любовной дрожи, никакого трепета – все скромно, пристойно и аскетически строго. Зато для Никодима Петровича исполнение супружеских обязанностей становилось все слаще и слаще. Осознав, что женитьба на Раисе – прощальный подарок судьбы, он упивался каждым мгновением близости. Ее это шокировало, а он забавлялся смущением жены.

«Тебя воспитывали пуритане! – посмеивался он. – Пора отвыкать от запретов, навязанных родителями. Ты уже вышла из-под их опеки и принадлежишь мужу!»

Краснея и бледнея, супруга пыталась оправдываться. Ее родители вовсе не говорили с ней на эту щекотливую тему, в их доме было не принято обсуждать интимные вещи.

«Если бы я не видел твоего паспорта, ни за что не дал бы тебе больше двадцати лет. Ведешь себя как девочка, хотя кто-то уже взломал твой замочек… Заметь, я ни о чем тебя не спрашиваю. Я дважды был женат и не вправе задавать тебе никаких вопросов».

Раиса радовалась, что он не любопытен. Ее первый сексуальный опыт был случайной связью со студентом-струнником, начавшейся на вечеринке в общежитии. Не привыкшая к спиртному, она выпила лишнего и почти не помнила, как все произошло. Потом они еще несколько раз встречались, но до секса больше не доходило: то, что Раиса позволила в подпитии, на трезвую голову повторять не хотелось. Парень поухаживал около месяца и, ничего не добившись, переключился на другую девушку. Раиса даже не расстроилась. Однако рассказывать об этом Ракитину было неловко.

Профессор не настаивал на исповеди и сам не пускался в воспоминания о бывших женах. То, что они обе умерли, пугало нынешнюю супругу, но из деликатности она старательно обходила эту тему в разговорах. Завесу тайны приоткрыла словоохотливая домработница Александра Ивановна: она сообщила молодой хозяйке, что на кладбище Ракитины всем семейством ходят раз в год, заказывают заупокойный молебен и возвращаются домой угрюмые, молчаливые. Садятся за накрытый стол, поминают усопших и расходятся по домам. Никодим Петрович остается один, долго стоит перед портретом Лидии, что-то невнятно бормочет, будто беседует с ней, потом запирается в спальне и до утра запрещает его беспокоить.

«Откуда вам это известно?» – поинтересовалась Раиса.