Звезда ведьмы

— Я не хочу учиться тому, чему ты мог бы выучить меня! — проговорил Джоак, прищурившись, но даже для его собственных ушей слова эти прозвучали неискренне.

— Ты еще слишком неопытен, чтобы осознавать свой дар, — пожал плечами Грэшим. — Подумай, от чего ты отказываешься.

— От чего же? — глаз Джоака дернулся. Он знал, что попался на крючок, но ничего не мог с собой поделать.

— Ты — ваятель снов. Подобный тебе не рождался уже на протяжении бессчетных поколений. Ах, если бы мне твой дар… — Маг замолчал, облизнул губы. — Я мог бы выйти один на один с Черным Зверем.

И вновь Джоак ощутил правдивость темного мага. Так оно или нет, кто знает? Но Грэшим верил в то, что говорил.

— Что ты хочешь этим сказать?

Чародей смотрел на него в упор.

— А вот что. Граница между снами и действительностью не столь прочна, как большинство людей предполагает. Если ты достаточно сильно веришь в сновидение, то, используя сердце и душу, можешь изваять его, сделать реальностью.

Джоак с трудом сглотнул. Разве шаман Патрус не намекал на размытость границ меж сном и явью?

— Я знаю, чего ты хочешь, мальчик мой, — вкрадчиво проговорил Грэшим.

— Ничего ты не знаешь!

Молодые глаза хитро посмотрели на него, а губы мага произнесли одно-единственное слово:

— Кесла.

Гнев всколыхнулся в душе Джоака, заполняя царящую там пустоту. В голосе его зазвенела ярость.

— Никогда не повторяй этого имени, колдун! Хочет того Элена или нет, а я сам воткну в тебя кинжал.

— Смерть, — пожал плечами в ответ на его угрозу Грэшим, — это тоже размытая граница. Ведь Черное Сердце может возвращать к жизни.

Джоак нахмурился. Но он знал, что не сможет убить мага до тех пор, пока не вернет молодость и не постигнет тайное знание, способное воплотить в жизнь его мечты. Из памяти не шел образ девушки с волосами цвета бронзы и глазами словно южные сумерки. Сердце болело так, что хоть с жизнью прощайся.

Не обращая внимания на его страдания, Грэшим продолжал:

— Мы ведь не слишком различны, мальчик мой. — Джоак хмыкнул. — Мы оба жаждем заполучить молодость, не правда ли? А почему бы нам не разделить поровну желаемое?

— Поровну? — нахмурился брат ведьмы.

— Ну да. Я верну тебе половину тех лет, что украл у тебя, а вторую оставлю себе. Каждый из нас будет чуть постарше, но мы не станем дряхлыми старцами.

— А зачем мне соглашаться на это?

— Чтобы успеть постичь то, чему я согласен тебя научить.

Джоак провел пальцем вдоль посоха. Сила магии снов, заключенная в каменном дереве, текла там, будто его собственная кровь. За прошедшие годы он усовершенствовал свои навыки, но до мастерства ему было еще далеко.

— И какова будет цена учебы?

— О, пустяки… Моя свобода, моя жизнь.

— А потом ты снова меня предашь?

— Ты преувеличиваешь собственную значимость, Грэшим закатил глаза. — Сказать по правде, я надеюсь никогда больше не встречаться ни с кем из вас. — Сомнение промелькнуло на лице Джоака. — Ты отлично знаешь, что между нами с Шорканом никогда не было великой приязни. Я покинул Черное Сердце по собственному почину. И ты в самом деле веришь, что я снова хочу с ними подружиться?

— А почему бы и нет? Чем ты отличаешься от Шоркана? Почему он настолько предан Темному Властелину, а ты так непостоянен?

— Ах… — Маг откинулся назад, насколько позволяли веревки. — Еще до того, как мы создали книгу, Шоркан всегда был… больше предан его замыслам. Для него все в мире просто и понятно: черное и белое, правильное и неправильное. А у меня взгляд на жизнь более разумный. Ведь на самом деле мир окрашен в оттенки серого. Вот и вышло, что когда мы создали Кровавый Дневник и заклинанием пытались разграничить добро и зло, для меня настали трудные времена. Во мне много различных оттенков серого, поэтому такое разделение не было для меня простым и понятным. Подозреваю, что потому-то мне даровали бессмертие, но заключили внутри стареющего тела.

— Значит, ты утверждаешь, что Шоркан так верен Темному Властелину потому, что легче отбросил все хорошее, что нес в себе, и оставил лишь тьму?

— Да, — вздохнул Грэшим. — А я до сих пор состою из серого цвета. — Джоак смотрел на него, поражаясь неожиданной откровенности мага, который между тем продолжал: — Освободи меня, и я не стану препятствовать твоей маленькой войне. Ты сможешь вступить в бой молодым, вооружившись магией сновидений такой силы, какой обладают немногие. Которая, заявляю тебе, другим и не снилась.

Сомнения не отпускали Джоака. Он твердо знал, что доверять темному магу нельзя. Но если предпринять определенные предосторожности…

Дверь в комнату распахнулась, ударившись о стену. Джоак повернулся, скривившись от резкой боли в спине.

Мерик в сопровождении запыхавшейся Ни’лан ворвался к ним.

— Элена и Эр’рил еще не вернулись?

— Прячутся под кроватью, — Грэшим хмуро кивнул на узкую койку.

Мерик был настолько ошарашен, что даже заглянул туда.

— Они все еще покупают коней и сбрую, — сказал Джоак. — А что случилось?

— Си’лура, — ответила Ни’лан, которая сохранила больше присутствия духа. — Они следили за нами на рынке.

— Оборотни? — Джоак поднялся на ноги. — А зачем им было следить за вами?