Звезда волхвов

Едва сознание вернулось, Севергин оперся о стену и неловко сел. Ощупал голову: на пальцах осталось теплое, липкое. Удар пришелся вскользь по затылку и немного рассадил кожу. В висках гудело и потрескивало, как при легкой контузии. Подсвеченный циферблат часов показывал пятый час. Робкий свет сочился сквозь жерло лаза, оттуда веял свежий ветерок, и это настойчивое прохладное дуновение в конце концов и вернуло его к жизни. Кто нанес ему удар: случайный камень, вывалившийся из сгнившей крепи, или тот, кого он выслеживал в катакомбах? Кто оттащил его по штольне к выходу, до которого он бы нескоро добрался? Даже фонарик, выпавший из его рук в момент удара, теперь был аккуратно пристегнут к поясу. Потирая отбитый бок, Егор двинулся к выходу из пещер. С холма спустился к Забыти, умылся и привел себя в порядок.

Ранним утром он был в Сосенцах. Из вестибюля гостиницы позвонил Квиту.

— Борис, у меня ЧП на участке. Надо срочно встретиться.

— Докладывайте, лейтенант, — позевывая, отозвался Квит, — только покороче…

— Докладываю: прошлой ночью у киношников пропала молодая актриса. Я прошел по ее следам, пока в забор «Родника» не уперся. Охранники меня без предписания с частной территории вытурили, но я ночью туда вернулся и нашел лаз в пещеры. По всей видимости, девушка туда спускалась. Я полночи там пробродил и даже пытался преследовать какого-то «спелеолога», пока не получил камнем по башке, однако неизвестной силой был перенесен к выходу, — отрапортовал Севергин.

Квит долго молчал, видимо заново обретая себя на этой земле.

— Сутки — это еще не пропала. А нет тела — нет и дела. Может быть, она на экскурсии в пещерах?

— Хотелось бы верить, но в пещерах под монастырем кого-то отпевали этой ночью. Слушай, Борис, по-моему, это твое дело! Все, что связано с монастырем, теперь касается и Плотниковой, ты ведь ее разрабатываешь, если я тебя правильно понял?

— Ты понял меня правильно, но после вчерашнего мне хочется все это послать знаешь куда?

Похоже, Квит всю ночь снимал стресс после «операции на трассе».

— Ну ладно, жду тебя в баре, рядом с «Северяночкой», — наконец-то сдался Квит.

Гостиница «Северяночка» и ресторан при ней парадным крыльцом выходили на главную площадь.

Главная площадь любого города — это всегда поэма, изваянная в расчете на долговечность. Жители Сосенец не меняли любимых имен в угоду сиюминутным политическим предпочтениям. На главной площади, подняв к небу побеленную птицами длань, вековечно стоял бронзовый Ильич. Стратегический металл нагревался за долгий летний день, и поутру обильный холодный пот выдавал сакральную жизнь главного менгира. Неунывающий вождь и не собирался умирать, невзирая на все диагнозы, поставленные коммунизму.

Позади Ильича в густых черемуховых зарослях держала оборону местная голытьба — передовой отряд городской бедноты. Бронзовый кумир, кроме идеологического водительства, обещал им и будоражащий воображение запас стратегического металла. При нынешних ценах на цветной металл на каждого «ленинца» приходился вполне реальный капиталец. Не смея приступить к Ленину при свете дня, его потихоньку пилили ночами, таким сакраментальным образом причащаясь его бронзовой плоти. Эта же ватага оберегала Ленина от набегов конкурирующих фирм и поползновений местных демократов. Шпалера не раз грозился снести монумент, но каждый раз стихийный митинг на главной площади пресекал его намерения в самом зачатке.

В «Винном погребке», пустом и прокуренном, вяло шевелился заспанный бармен. В дальнем углу подвала заговорщицки шептались трое кавказцев. У стойки, спиной к столикам, переминалась девушка в коротком алом платье, местная прелестница, скрашивающая досуг приезжих. Показывая товар лицом, она оперлась локтями о стойку и выпятила гладкий лошадиный задок.

Севергин заметил, что кавказцы притихли, издали наблюдая за двумя «штатскими». Если винно-водочную торговлю в городке «пришельцы» монополизировали сразу и навсегда, с разрешения властей наводнив город и окрестности поддельным зельем, то право на торговлю наркотиками и «живым товаром» пришлось завоевывать в жестоких тайных войнах. Недовольство обиженных и обескураженных коренных жителей чужаки гасили дешевыми наркотиками и водкой. Наркотический и алкогольный геноцид оказался оружием весьма высокого приоритета. Его поражающие свойства и последствия от применения намного превосходили мощь обычных вооружений. Вскоре вся индустрия порока оказалось в руках предприимчивых «гостей». Сколько подобных «гостей» способен принять город без последствий для здоровья и благополучия коренных жителей, власти не успели подсчитать, у них и так было что подсчитывать и переводить в заграничные банки.

— О, местный «рашен экзотик?» Скоро ваш уездный городок выйдет на мировой уровень! — бодрился Квит, поглядывая на девушку, но мешки под глазами и синюшная бледность выдавали его угнетенное настроение.

Севергин кратко отчитался о своем визите к родоверам и поделился своими догадками.