Звезда заводской многотиражки 3

— Потому что… ну… — Даша завозилась. Потом уперлась кулачком мне в грудь и села. — Мы в пионерском лагере постоянно гадали с девчонками. На картах. Прятали от вожатых колоду, потому что они нам запрещали. Не гадать запрещали, а играть. Обычно мы гадали на мальчиков. Выбираешь из колоды четырех королей, каждая выбирает себе своего, а потом начинаешь раскладывать под ними карты по очереди. И под каким выпал червовый туз, значит тот мальчик влюбился в девочку, которая его загадала. Или еще был вариант на желание. Выбираешь бубновую даму, кладешь в середину, а потом вытягиваешь три карты. И смотришь значения. Первая карта — это сбудется или нет. Вторая карта — что поможет сбыться, а третья — что помешает. И значения карт мы друг у дружки переписывали.

— Интересными делами девчонки в лагере занимаются, — усмехнулся я. — А мы как-то все больше в футбол гоняли.

— Не смейся, — смутилась Даша. — Там была только одна девочка, которая никогда не участвовала в наших гаданиях. Она вообще была странная, немного не от мира сего. Я как-то на нее насела, почему, мол. А она сказала, что у нее бабушка гадалка и мама тоже. И что по-настоящему гадание — это не вот эти вот хиханьки про «влюбился ли мальчик», а совсем другое. Я даже стащила нашу общую колоду, чтобы она мне погадала. Только вот…

Даша вздохнула и прикусила губу.

— Только я не помню, что она мне там нагадала, — она дернула плечом. — Все остальное помню. Помню, что она мне сказала, что гадать нужно непременно в полночь, поэтому мы с ней сбежали из отряда и пробрались в дальнюю беседку с фонариком и картами. Помню, что она взяла с меня страшную клятву, что я никому ничего не расскажу. А вот что именно я не должна была рассказывать, не помню…

— Получается, что ты сейчас свою страшную клятву нарушаешь? — я скрючил пальцы когтями и потянулся к ней. — Не боишься, что тебя настигнет небесная кара или что-то похожее, а?

— Вот дурак! — Даша, смеясь, оттолкнула мои руки. — Нет, ну правда, узнай адрес, а? Она вроде хорошо к тебе относится, не должна отказать…

— Хорошо, милая, для тебя — все, что угодно! — сказал я, обнимая ее за талию и притягивая к себе. — Только вот даже с твоим рассказом я так и не понял, для чего тебе это надо.

— А вдруг эта гадалка — мама той девочки? — промурлыкала Даша, снова уткнувшись носом мне в плечо. — И я смогу узнать, что…

Она не договорила. Вместо этого я услышал ее ровное размеренное дыхание.

На работу мы, конечно, явились, совершенно не выспавшимися. Правда, заметить по мне или Даше этот факт было практически невозможно. Я еще когда умывался и смотрел в зеркало, пытался обнаружить на лице хоть какие-то следы усталости и бурно проведенной ночи, но его серебристая поверхность, кое-где уже тронутая черными пятнами, показывала мне все того же эталонного советского комсомольца, который стопроцентно соблюдает режим, ложится спать строго в проветриваемом помещении и, конечно же, не имеет никаких вредных привычек.

Эх, хорошая штука — молодость! Почему же мы всегда так беспечно с этим даром обращаемся?

Хотя чувствовал я себя чуть хуже, чем выглядел…

На наше счастье именно сегодня Антонина Иосифовна оставила нас работать самостоятельно и отбыла по каким-то своим загадочным делам. И как только она ушла, мы все немедленно перестали делать вид, что работаем, тем более, что делать-то, собственно, ничего и не надо было, номер был уже готов, осталось только дождаться одобрения парткома.

Поэтому я насел на Эдика, требуя с него советов по поведению в грядущие выходные, Даша принялась красить ногти, а Семен открыл потрепанную книжку с обложкой библиотеки приключений и принялся ее с упоением читать. Закусывая печеньем, которое предусмотрительно поставил к себе поближе.

После обеда в дверь тихонько постучали.

— Можно? — в редакцию заглянула Настя. Вид она имела немного взволнованный и как будто испуганный.

— О, привет, Настя! — обрадовался Семен. — Заходи-заходи! Принесла какие-то новости, про которые нам нужно срочно написать? Бухгалтерия собирается устроить чемпионат по скоростному вязанию шарфиков?

— Я… Нет… У меня просто… — она шагнула вперед, пряча за спиной какой-то сверток. Одернула рукой кофточку. — Я вчера решила немного… ммм… попечь… Ну, у нас есть такой семейный рецепт рогаликов… И случайно замесила слишком много теста… В общем, нам столько не съесть… Так что… может быть… В общем, хочу угостить вас тоже. К чаю. Вот, попробуйте!

Она как-то очень суетливо просеменила через весь кабинет к моему столу и стала разворачивать сверток. Внутри позавчерашней газеты «Правда» обнаружилась глубокая тарелка, полная крохотных рогаликов, посыпанных сахарной пудрой.

— В бухгалтерии не смогли справиться с тарелкой печенья? — Эдик даже чаем поперхнулся. — Немыслимо! Девушка, скажите честно, вам кто-то принес рецепт новой диеты, по которой нельзя есть ничего, кроме тертой моркови, приправленной подсолнечным маслом?

— Ну… я же говорю… — Настя покраснела и не знала, куда деть глаза. — Очень много получилось, я уже всем раздала, вот… Иван, ты не хочешь попробовать? Они очень вкусные, правда!