Звезда заводской многотиражки 4

В «Петушке» все было без изменений — все столики детского кафе оккупированы великовозрастными придурками в странных одеждах. Все прихлебывали из чайных чашек разные напитки, обсуждали музыку, пластинки, подробности личной жизни отсутствующих и несвежие анекдоты. Правда, из компании Веника было всего трое. Парень, похожий на бобра, один из поклонников темноволосой «морковки» и сам Веник, собственно. Бобер что-то рассказывал, экспрессивно размахивая руками, а остальные двое слушали. Парень, косящий под одного из солистов «Аббы» с интересом, Веник — скучающе. Не столько слушал историю, сколько разглядывал задницы перемещающихся по залу девушек.

— О, здорово, Жаныч! — радостно воскликнул он, совершенно не озаботившись, что прервал на полуслове бесконечную историю бобра. — Давай, покупай чашку чая и присоединяйся!

— Яволь… — отозвался я и сменил траекторию в сторону прилавка раздачи.

— Только чай? — сказала продавщица.

— Да, — я кивнул. Потом подумал секунду. — Нет. Дайте еще мороженое с шоколадом. И орехами.

— Так вам с орехами или шоколадом? — переспросила продащица. Новенькая какая-то, раньше ее не видел.

— А то и другое можно? — спросил я.

— Нет! — отрезала она.

— То есть, если я хочу мороженое и с орехами, и шоколадом, мне надо покупать две порции с разными наполнителями, а потом их смешивать? — уточнил я.

— Да! — вызывающе сказала продавщица, сложив губы куриной жопкой. — Если каждый будет брать по два наполнителя, то их не хватит. Вы о других подумали? О тех, кому придется из-за вас есть голое мороженое?

— Можно подумать, оно сразу станет несъедобным, — пробормотал я.

— Так с чем вы будете брать? — насела продавщица.

— А по половине порции вы продаете? — спросил я.

— Да, — нехотя кивнула продавщица, еще не понимая, к чему я веду.

— Тогда дайте, пожалуйста, половину порции с орехами и половину порции с шоколадом, — сказал я.

Продавщица взяла из стопки металлическую креманку, наколупала ложкой из коробки белых осколков и стружек. Обычной здоровенной ложкой, шариками накладывать мороженое пока не научились. По крайней мере, не в Новокиневске. Потом поставила креманку на весы. Убрала чуть-чуть. Взяла вторую креманку. Повторила манипуляции. Потом взяла квадратный судок с тертым шоколадом, скрупулезно отмеряла половину «дозы», высыпала ее в одну порцию. Потом проделала то же самое с толчеными грецкими орехами.

— Тридцать две копейки, — сказала она.

— Спасибо, — я высыпал на блюдце перед ней несколько монеток. Взял одну креманку, и у нее на глазах переложил ее содержимое во вторую. Лицо ее вытянулось, глаза засверкали праведным гневом. Чтобы не засмеяться, я спросил. — Что-то не так?

— Стол для грязной посуды вон там, — буркнула она, ткнула пальцем в нужном направлении и отвернулась.

Я подхватил кружку с чаем и обе креманки и вернулся к столу. Что у некоторых людей в головах? Понапридумывают искусственных ограничений, потом от них же и страдают. Вообще-то, такая фигня с наполнителями не была общим местом. Только в путь насыпали и два наполнителя и даже могли сверху еще сиропом полить, если попросить. Но вредные тетки попадались… Вот как эта. Ей дали свой кусочек власти, и она теперь старательно ее применяет. Терпеть таких людей не могу. Всегда хочется как-то их поддеть, даже если сначала не собирался…

Болтать с этой троицей не требовало от меня решительно никаких усилий. Мне плеснули под столом дежурного молдавского портвейна из бутылки с мужиком в шляпе, рассказали свежие сплетни, которые я, разумеется, тут же забыл. Я рассказал пару баек с работы. Меня осторожно спросили, что у меня с Лизаветой. Я многозначительно пожал плечами. В общем, было хорошо. Как будто пришел в старинное убежище, где всегда спокойно и ничего не меняется, и оно осталось прежним. Уже почти перед самым закрытием Веник вытащил меня покурить на улицу.

— Между прочим, мой отец про тебя спрашивал, — как бы невзначай проронил Веник.

— Да? Неожиданно, — усмехнулся я.

— Ой, да ладно! — Веник махнул рукой. — Он с таким восторгом о тебе отзывался. Мол, юноша такой положительный. Целеустремленный, образованный. Мол, вот с кем тебе надо бы дружить, а не с этими твоими обормотами.

— Ну вот, внезапно стал сыном маминой подруги, — хохотнул я. — Веришь — нет, даже в мыслях не было.

— Кем стал? — не понял Веник. Ах да, этот мем здесь еще не в ходу.

— Ну, знаешь, у любой мамы есть подруга, сын которой еще и вышивать умеет, и готовить, и работает на трех работах, и диссертацию пишет, — объяснил я. — И что бы ты ни делал, сын маминой подруги всегда будет делать это лучше. Мифический персонаж такой.

— Ааа! — Веник захохотал. — Это точно!

Веник недолго помолчал, дымя как паровоз. Потом посмотрел на меня.

— Отец просил, чтобы я вашу встречу устроил, — сказал он. — Но я сначала подумал, что надо у тебя спросить. Какое у него к тебе дело, он не сказал.

«Он мог бы и у Феликса спросить, — подумал я. — Хотя может это такой скрытый воспитательный момент. Анатолий же переживает за своего бестолкового сына…»

— Чего молчишь? — потормошил меня Веник. — Что отцу-то сказать? Ты согласен?