Звезда заводской многотиражки 4

Я показал пропуск и протиснулся через турникет проходной. Нахмурился. Что-то было не так. Как-то странно на меня оглядываются. Хихикают. Пришлось стряхнуть задумчивость и оглядеться. И сразу понял, в чем дело. Плакат на доске объявлений. С большими буквами «ПОЗОР ДРАЧУНАМ». Хм. Интересно, кто рисовал? Довольно талантливо ухвачены черты, в двух сцепившихся фигурах рядом с прямоугольником двери с табличкой «СТОЛОВАЯ» несложно опознать меня и Мишку. Правда, чтобы никто не ошибся, участники были подписаны.

А внизу печатными буквами сообщение:

«В среду в четырнадцать ноль-ноль состоится товарищеский суд в кабинете номер двести шесть».

Ну зашибись, блин.

Всю жизнь мечтал.

Значит сегодня ЭсЭс устроит мне головомойку, а завтра меня будут стыдить все активисты коллектива.

Ну что ж, соберись, Жан Михалыч, придется тебе стряхнуть пыль со своего дара красноречия.

Я взбежал по лестнице и распахнул дверь редакции.

— Мельников, восемь сорок семь, — голосом отличницы сообщила Даша. — Рановато сегодня, душа моя!

— Дома не сиделось, хотелось срочно взяться за работу, — в тон ей ответил я, бросив взгляд на уткнувшегося в ворох каких-то бумажек ЭсЭса. Тот едва заметно кивнул и больше никак на мое появление не отреагировал. Они что, не заметили плакат на проходной?

Я пожал плечами и критически изучил список своих заданий. За которые я пока что не принимался.

Тэкс.

О пользе рацпредложений.

Производственная гимнастика — залог здоровья работников.

Обзор международных отношений по материалам советских газет.

Передовой опыт санаторно-курортного лечения.

Скукота… Впрочем.

Я опять встряхнулся. Скучных тем не существует, вот что. И подобный список — это вовсе не повод писать левой задней пяткой, а вызов моему журналистскому профессионализму. Давай, Жан Михалыч, покажи высший класс! Ты же можешь на любую тему писать так, чтобы у читателей подгорело, чтобы им хотелось поспорить, чтобы они продолжения ждали, как манны небесной…

Буквально на днях в курилке обсуждали прохладную историю про мастера цеха вулканизации, который придумал какую-то присадку или что-то такое, но сделал это втихаря, потому что человек необщительный и хмурый, а какой-то ушлый Петрович подсмотрел, оформил рацпредложение, получил надбавку… Блин, ни черта не разбираюсь пока что в производстве, надо бы в цехе вулканизации о подробностях расспросить. Кажется, эти двое потом подрались. Или просто поспорили на повышенных оборотах… Пальцы зачесались. Я достал из ящика стола лист бумаги, взял ручку, посмотрел на потолок для вдохновения и вывел:

«Главному редактору газеты „Новокиневский шинник“.

Заявление.

Я, Мельников Иван Алексеевич, прошу выделить мне рабочее время вне редакции на сбор материала о статье про рационализаторов. Примерный маршрут моего движения по заводу таков:

Пункт первый. Редакция газеты.

Пункт второй. Цех вулканизации.

Пункт третий. Редакция газеты.

Примерное время отсутствия в редакции — один час.

Дата, подпись…»

Я встал из-за стола и положил перед редактором свое заявление. Прямо поверх писем, которые он читал. О, только сейчас понял, что именно он читает! Это же мои «девочки», которые не нашли в выпуске свежего номера рубрики с письмами. И слезно просят вернуть ее обратно. «…настоящая отдушина», «хочется знать, что ты не одна такая», «помогает взбодриться и чувствовать себя хорошо…» Неужели Нонна подсуетилась? Или это собственная инициатива читательниц? Второе было бы предпочтительнее, конечно. Хотя рубрика молодая, по-настоящему привыкнуть еще не успели.

— Мельников? — ЭсЭс пробежал глазами по моему заявлению, поморщился. — Сядь.

— Сергей Семенович, но мне и правда нужно собрать материал для статьи! — с энтузиазмом возразил я. — Не могу же я писать про рацпредложения из головы, мне надо пообщаться с рационализаторами, и только потом…

— Сядь, Мельников! — повторил ЭсЭс уже громче.

«Черт, наверное сейчас все-таки устроит головомойку насчет драки…» — подумал я и опустился на стул перед столом главного редактора.

— Ты знаешь, что это такое? — раздраженно сказал ЭсЭс и хлопнул ладонями по столу, заваленному письмами.

— Редакционная почта? — с невинным видом спросил я.

— Здесь семьдесят два письма, — сухо сказал он. — И семьдесят из них просят, требуют и умоляют вернуть рубрику про… — он сделал паузу и скривил презрительную рожу. — Про семейные отношения.

— Сергей Семенович, а вы женаты? — с тем же невинным видом поинтересовался я.

— Нет! — ЭсЭс грозно сверкнул глазами. Ах да, как я мог забыть! Он же женился на Торопыговой и быстро с ней развелся, только чтобы фамилию сменить. Потому что под прошлой фамилией у него имелся диагноз, с которым бы его никогда не допустили к должности с управлением людьми.