Звезда заводской многотиражки 4

Впрочем, если поставить себя на место Игоря, вся история действительно выглядит странно. Он устраивает брату несчастный случай, и даже убеждается, что выпав из окна, Иван и правда умер. Даже ручку с девушкой в купальнике забирает на память об этом знаменательном событии. А потом я, как ни в чем не бывало, являюсь на завод, в гости, и вообще весь такой живее всех живых, как Владимир Ильич.

Возможно, он меня как-то тестировал, только я же не Иван. Мог не заметить вопросы с подвохом.

Интересно, кем он меня считает? Каким-то шпионом, замаскированным под Ивана Мельникова?

Дверь редакции скрипнула, в коридор высунулась Даша.

— Иван, там тебя к телефону, — сказала Даша довольно прохладным тоном. — Твоя Светка желает напомнить, что у тебя сегодня вечером какие-то дела.

— Да-да, иду уже, — я тряхнул головой. Подумаю про Игоря потом.

Городской дворец пионеров, и он же театр юного зрителя Новокиневска всегда вызывал у меня противоречивые чувства. По архитектуре это был такой типичный дворец культуры, пафосное бело-желтое здание с массивными колоннами и мраморной лестницей, к которой даже лимузину было бы не стыдно подъехать. Вот только построили его в довольно странном месте. Рядом с так называемым Новым рынком, рассадником маргиналов всех мастей и мелкого криминала. Это потом, в двадцать первом веке здесь возведут несколько зеркально-стеклянных корпусов и наведут порядок. А в восемьдесят первом дорога от остановки до дворца пионеров представляла собой сплошную полосу препятствий. Единого здания рынка еще не было, так что торговля тут велась с прилавков с тентами и без, с деревянных ящиков, сломанных стульев, сложенных друг на друга кирпичей и расстеленных прямо на снегу одеял, газет и непонятных тряпок. Среди этой всей «красоты» фланировали цыганки в разноцветных юбках и шубах. Через это все приходилось буквально протискиваться.

— Ой, тень темная над головой твоей светлой, изумрудный мой, — сладко запел над ухом женский голос. — Гибель за тобой по пятам ходит, на пятки наступает…

— Да что вы говорите, — буркнул я, выдергивая руку из цепких пальцев. Но на цыганку посмотрел. Почти классическая такая — на голове цветастый платок, на плечи наброшена шуба, ворох юбок подметает грязный утоптанный снег тротуара. Только косы не черные, как смоль, а скорее русые. И глаза светлые.

— Я не цыганка, я сербиянка! — заявила она. — Другим не гадаю, но тебя отпустить не смогла. Опасность над тобой кружит, как вороны черные.

— Ну что поделать, если жизнь такая, — хмыкнул я. Симпатичная девица, на самом деле. Я вдруг понял, что понятия не имею, что цыганки плетут, когда гадают. Денег у меня с собой было рубля два, ну может три, если с мелочью.

— Я могу отвести злые тени, — заговорщическим тоном сказала гадалка. — Только образы пока мутные. Положи любую монетку, тогда я смогу больше увидеть.

Она вынула руку из пушистой варежки и протянула мне.

— Валяй, рассказывай, — я достал из кармана первую попавшуюся монетку. Пятнадцать копеек.

— Родной крови тебе надо беречься, — пристально глядя мне в глаза заговорила она. — Если не брат, то отец, если не отец, то сестра. Нельзя, чтобы денежка касалась кожи, надо ее в бумажку завернуть…

— Хм, ну ладно… — я достал единственную свою бумажную денежку — рубль. Цыганка ловко ухватила ее и тщательно упаковала монетку в бумажку.

— Не бойся высоты, не бойся глубины, — затараторила она. — Заманивать сладкими речами будут, не верь. А в полнолуние сходи на перекресток да рассыпь соль на четыре стороны…

В какой-то момент ее речь превратилась в натуральный такой белый шум, с бубновыми королями, трефовыми интересами и долгими дорогами в казенный дом. А в конце этого замысловатого спича, гадалка поводила у меня перед носом сверточком из бумажки и монетки, дунула на него, развела пальцы и он исчез.

— Утром найдешь свою монету в кармане, — заявила она. — Если одна ее сторона почернеет, то нужно тебе выбросить ее через левое плечо и уйти, не оборачиваясь. И тогда ничего тебе не сможет сделать тот, кто недоброе о тебе замыслил…

— Хорошо бы, — вздохнул я. — Но ручку золотить мне особенно нечем. Только мелочь.

Я высыпал ей в руку несколько монет. Если она и осталась недовольна, то виду не подала. Деньги моментально исчезли, я даже не успел заметить, куда она их сунула.

— Все у тебя будет хорошо, изумрудный мой, — сказала она и снова заглянула доверительно мне в глаза. А потом отпрянула и скрылась, практически растворившись среди прилавков, продавцов, темных личностей и толкущихся тут же граждан, которые пришли сюда за покупками.

— Такая вот магия, — проворчал я и двинулся дальше ко дворцу пионеров.

Следуя указаниям Светы, первым делом я направился искать кабинет директора. Она вроде как даже специально сегодня осталась сверх рабочего дня, чтобы со мной поговорить. И выдать какие-то напутствия перед тем, как я начну.

— Да-да, входите! — раздался из-за монументальной деревянной двери женский голос.

— Добрый вечер, — я вежливо остановился на пороге. — Я Иван Мельников, Света должна была вас предупредить…