Звездные ночи

Как мог ужиться в одном человеке великий лирический поэт и великий правитель — шах, завоевавший Индию, объединивший под своей властью множество земель индийских магараджей и основавший так называемую Империю Великих Моголов со столицей в Агре, государство настолько прочное, что оно просуществовало три века и пало только под ударами англичан.

Поэт и царь — тема эта волнует умы с давних пор. Надо ли вспоминать трагические судьбы поэтов всех времен и народов! Много превосходных книг мировой литературы посвящены драматическим страницам жизни гениальных поэтов и художников, которых преследовали сильные мира сего.

На память приходят лишь два поэта с мировым именем, пользовавшиеся при жизни поддержкой правителей, — Иоганн Вольфганг Гете и Алишер Навои, старший современник Бабура. Но и Навои был в конце концов изгнан из родного Герата своим ближайшим другом султаном Хусейном Байкара под нажимом фанатиков-мусульман.

Юлий Цезарь сказал одному поэту, читавшему перед ним стихи: «Ты слишком поешь для человека, который читает, и слишком читаешь для человека, который поет» — его раздражала поэтическая форма выражения мысли. Как тут не вспомнить слова Белинского о том, что литература «ежеминутно возникает из нравственных и исторических потребностей народа, как бой сердца в груди нашей, как удар пульса и дыхание», что «она не только мысль, но и верование, и страсть, и судьба».

История того, как всемогущий Цезарь преследовал поэта Катулла, еще ждет своей книги. И знаменитые эпиграммы Катулла на Цезаря и его клевретов, и загадочная смерть молодого поэта от неизвестной болезни вскорости после того, как его завлекли на обед к императору (при Цезаре в Рим привезли с Востока многие тайные яды, действовавшие с разной степенью быстроты), — все это могло бы послужить материалом не только для литературоведов и историков, но и для писателей, тяготеющих к исторической теме.

Как и Цезарь, Бабур оставил миру записки, написанные языком политика. Как и Катулл, Бабур оставил миру книгу стихов, пронзающих сердце. О разнице между мышлением политическим и художественным написаны горы книг. Считается аксиомой, что эти два типа мышления не могут существовать в одном человеке: поэтому-то Грибоедов и писал Одоевскому, что, по его мнению, «истинный художник должен быть человек безродный», а Гейне, более того, вообще считал, что «в то время, когда преобладают политические интересы, редко может появиться чисто художественное произведение».

Жизнь Бабура — живое опровержение этого, и в то же время — живое подтверждение. Чего стоило Бабуру внутреннее раздвоение, какими трагическими страницами жизни, каким печалями и бедами это обернулось — как раз об этом и написан роман «Звездные ночи», Читается он с неослабевающим интересом. Сама личность Бабура и драматизм событий его жизни дали автору благодарнейший материал, и Пиримкул Кадыров сумел воспользоваться этим материалом с завидным мастерством.

Помимо книг историка Хондемира и других современников событий и их свидетелей, главными источниками для Кадырова остаются две книги самого Бабура. Прежде всего это «Бабур-наме» — его записки о своей жизни.

Тут и кровавые битвы за наследственный трон империи Тимура, которую Бабур мечтал восстановить, его поражения и победы в этих битвах, и грабительские набеги и насилия, и башни из черепов вражеских воинов… Описывая свою жизнь, Бабур не щадит ни врагов, ни друзей, ни самого себя. Истина, как бы неприглядна она ни была, — вот факел, который Бабур сумел пронести сквозь свою летопись, полную описаний жестокостей того века, в которых он и сам принимал непосредственное участие.

«В этой летописи, — писал Бабур, — я вменил себе в обязанность, чтобы каждое написанное мной слово было правдой и всякое дело излагалось так, как оно происходило. Поэтому я записал о родичах и братьях то хорошее и плохое, что хорошо известно, и рассказал о недостатках и достоинствах близких и чужих мне людей то, что действительно было. Да простит мне читатель, и да будет ко мне строг слушатель!»

Нет смысла кратко пересказывать события, описанные в «Бабур-наме», читатель о них узнает из романа Кадырова. Скажу только, что, будучи человеком широких интересов, Бабур в своей летописи описывал и земли, в которых ему довелось быть и которые пришлось завоевывать, описывал местные обычаи, одежды, природу — зверей, птиц, их повадки. В некоторых его описаниях ясно видишь глаз художника:

«Когда мы находились в одном курухе от Аб-и-Истада, то видели удивительную вещь: между небом и водой то и дело появлялось и исчезало что-то ярко-красное, как вечерняя заря. Это продолжалось до тех пор, пока мы не приблизились к реке: подойдя близко, мы поняли, что это дикие гуси: не то десять тысяч, не то двадцать тысяч, очень много диких гусей. Когда множество диких гусей на лету машет крыльями, то их красные перья то виднеются, то скрываются».