Звездные ночи

Хан не раз бывал в Самарканде, хорошо знал город, заблаговременно подумал, как войдут его отряды в столицу и как разместятся там. Военачальники получили точные указания, подняли войско, и пять тысяч нукеров Шейбани-хана быстро начали проходить через ворота Чорраха. В это же самое время через другие ворота, Сухангарон, с противоположной Чорраху стороны, бежали сотни людей. Бабур находился в Шахрисябзе. Его сторонники спешили в Шахрисябз.

Ушли не все. Воины Шейбани-хана на конях, быстрых как вихрь, настигли многих, пограбили всласть, а кто сопротивлялся — того тут же на месте убивали.

Особенно усилился грабеж ночью. Пожалуй, один только богатый дом Ходжи Яхъи был в безопасности: всю ночь его охраняли воины Купакбия. Охрана во главе с самим кипчакским султаном следила за тем, как Ходжа Яхъя при помощи двух сыновей и доверенных слуг извлекает из разных мест во дворе и в доме сундуки с золотом, собирает и укладывает вещи. Утром слуги нагрузили целых пять крытых арб да с десяток верблюдов. Три жены ходжи взгромоздились на груженые арбы; слуги повели верблюдов в поводу; телохранители вместе с Ходжой Яхъей и его сыновьями составили конную группу, — и вот, после печального прощания с Самаркандом, некогда могущественный пир направился на юг. Путь Ходжи Яхъи лежал через горы. Дальше узкого горного ущелья караван не ушел. В вечерних сумерках, перед временем ночлега на берегу реки, Купакбий перебил всех «паломников» до единого — и пира, и сыновей его, и телохранителей. Лишь женщин и слуг, вместе с другой добычей, распределил между своими десятниками и нукерами. Половину награбленных богатств Купакбий в ту же ночь отвез в казну хану, который и приказал убить Ходжу Яхъю вдали от людских глаз. Узнав об убийстве, Султан Али понял, что его ждет та же самая участь. Он решил во что бы то ни стало бежать. Однажды под покровом густого осеннего тумана ему с двумя телохранителями удалось выскользнуть незамеченным из восточных ворот самаркандской крепости. На быстром коне поскакал он в сторону Пянджикента. Но и он не успел уйти далеко: на берегу речки Сияб, что протекала в десяти воротах к востоку от Самарканда, беглеца настиг Тимур. Голову «никчемного» показали воителю-халифу.

Зухра-бегим уже вкусила первых побоев в замужестве за Мансуром-бахши, когда привезли к ней сына, лежавшего в гробу без головы. Она закричала истошно, порвала платья, била себя кулаками по голове, исцарапала в кровь лицо.

Победители смотрели и веселились, ведь ничто так не веселит их, как зрелище мук поверженного врага.

5

Под осенним ветром воды текут, увлекая за собой покрывало из палых листьев.

Несколько сот вооруженных всадников переправились через усыпанный листвой, словно пожелтелый Зарафшан в тридцати верстах к юго-востоку от Самарканда. Спешили они к Сиябу; ехали быстро, но осторожно и по возможности бесшумно. Кишлаков стремились избежать или проскочить через них понезаметней. Дехкане, на которых они все же натыкались, норовили и сами скорее скрыться с глаз долой: всадников принимали за воинов Шейбани-хана, а они уже успели нагнать страху на всю округу.

Но, судя по всему, сами эти всадники сильно опасались войска Шейбани. Когда в темноте переправлялись через Сияб, несколько лошадей увязло в болотистой почве. Нукеры негромко понукали их, пытались вытащить на место потверже, и — увязали сами. Камышовые тростники царапали руки и лица. Один из нукеров, не выдержав, громко выругался. Тут же властный голос одернул его:

— Что раскричался? Иль беду на нас хочешь накликать?

Голос принадлежал Бабуру. Нукер взмолился:

— Помилуйте, повелитель, — никак не сдвину поганца!

Над Сиябом, собирающим воды из теплых родников, в холодную ночь стоял пар. Из-за сумерек, из-за испарений не различить было болотистого места от тверди, Бабур не мог медлить, произнес решительно:

— Хватит, придется коней оставить здесь!

Касымбек поддержал:

— Тем, кто остался без коней, уступлю из своих, запасных.

— Сколько коней и верблюдов пали на перевалах, мой же их всех одолел. Теперь ему погибнуть тут? — горестно сказал Тахир (он был одним из нукеров в этом небольшом отряде).

— Сейчас жизни наши висят на волоске! — ответил Бабур.

Тахир сел на коня, из тех, что шли в поводу у оруженосца Касымбека. Двум другим нукерам посчастливилось сесть на Бабуровых сменных иноходцев.

Жалеть коней больше не приходилось! Самарканд рядом. Надо приблизиться к нему как можно быстрее и незаметней. Выдать себя людям Шейбани-хана — поднимется тревога, встанет все вражеское войско, против которого им пока не устоять.