Звездный час по тарифу

– Это дочка. Она работает горничной. Ее мамаша, которая только и знает, что твердит направо и налево о том, что она – дочь графа, трудится в прачечной.

Сеньор изумленно уставился на Ксению, быстро моргнул несколько раз подряд и сказал:

– Дорогая, а ты уверена, что они могут работать у нас? Я не хочу, чтобы они скрылись ночью, прихватив твои драгоценности или опустошив мой сейф!

Попивая кофе, сеньора успокоила мужа:

– Этого не случится, Флориан. Я не стану спускать с них глаз, да и прочие слуги предупреждены. Однако девчонка кажется вполне воспитанной.

Ксения исподлобья видела, как хозяйские дети уставились на нее, а пожилая мамаша сеньоры, поднеся к глазам лорнет в золотой оправе, с ужасом изучала девочку, как трудолюбивый энтомолог рассматривает новый, доселе не известный науке вид шипящего таракана или навозной мухи.

– Марианна, проверь, чтобы у нее не было вшей! – властным тоном распорядилась старуха. – И я не хочу, чтобы эта особа убиралась в моей спальне!

– Maman, у нее нет вшей, – ответила дочка, и Ксения поняла, в кого пошла характером сеньора Диас. – И если не хотите, то она не будет убираться в вашей комнате. Она займется детскими.

Хозяйские дочурки, разряженные в пух и прах, загалдели наперебой:

– Мамочка, мы не хотим! Мы ее боимся! А вдруг у нее глисты!

– А я не боюсь! – заявил мальчик в матросском костюмчике и, схватив с блюда эклер, протянул его Ксении. – На, возьми-ка!

Ксения замерла в нерешительности. Сеньора Диас умильным тоном сказала:

– Можешь взять пирожное! Наш малыш Флорианчик такой ангелочек!

Ксения подошла к мальчику, и в тот момент, когда она протянула руку за пирожным, ребенок с диким хохотом швырнул его в девочку. Сладкий крем растекся по ее лицу и одежде. Ксения вскрикнула.

Семейство Диас рассмеялось. Сеньор, потрепав сына по голове, сказал:

– Сообразительный мальчик!

Бабушка добавила:

– Весь характером пошел в деда.

Сеньора Диас произнесла:

– Ах, мой любимый сынок, ты растешь не по дням, а по часам!

Ксения ошеломленно уставилась на нагло улыбающегося Флорианчика, который, стянув с подноса второе пирожное, бросил его в девочку, но промахнулся.

– Достаточно, – заявила сеньора Диас и, окинув взором Ксению, брезгливо сказала: – Иди и немедленно переоденься, а затем приступай к работе, нечего отлынивать!

Ксения убежала на кухню. Инцидент с сыном хозяев вызвал сочувственную реакцию даже у тех служанок, которые до этого третировали девочку. Видимо, всем в свое время досталось от избалованного барчука.

– Этот Флорианчик – такой мерзавчик! – громыхала кухарка. – И мальчишке только семь исполнилось! Он уже заглядывает горничным под юбки, а однажды он незаметно прокрался на кухню, выждал, когда я сниму с плиты кастрюлю с кипящей водой, и укусил меня за щиколотку! Чертов парнишка – ему ничего, а я обварила себе локоть до мяса! И попробуй только сказать об этом хозяйке – она, как ядовитая змея, сразу начинает плеваться ядом! Из мальчишки вырастет настоящий бандюган!

Ксения переоделась, умылась и сбегала в прачечную, чтобы проведать Елизавету Порфирьевну. Она застала maman окутанной клубами белесого пара. Под надзором суровой мулатки та ворочала большие баки с бельем. Увидев дочь, Самдевятова запричитала:

– Ксения, я думала, что попала в ад, но это намного хуже! Она ненавидит меня неизвестно за что, издевается и обращается как с рабыней!

Maman кивнула в сторону мулатки. Ксения подумала, что матушке и ей самой придется испытать все то, что вынуждена терпеть прислуга. Появилась Люсьена, которая сказала девочке, что пора менять белье в хозяйской спальне, а потом убираться в ванных комнатах.

Первый день завершился около десяти вечера. Ксения валилась с ног, и когда вернулась в комнатку, то увидела Елизавету Порфирьевну, которая пластом лежала на кровати.

– Моя поясница, – стонала женщина. – Я больше такого не выдержу! И это только начало! О боже мой! Отчего ты заставил меня пить из чаши сей? Папенька, негодный вы такой, я расплачусь с вами за этот кошмар!

Едва Ксения сомкнула глаза и провалилась в черный и пустой сон, как услышала стук в дверь и зычный крик Люсьены:

– Подъем, сеньоры, уже без четверти шесть!

Так продолжалось две недели подряд – горничные имели один выходной раз в четырнадцать дней. Ксения постепенно втянулась в работу, а Елизавета Порфирьевна, которая раньше не могла представить себе, что будет работать в прачечной, была вынуждена смириться со своей участью.

В выходной день матушка отсыпалась и предавалась безделью, а Ксения отправилась в тюрьму, чтобы навестить Федора Архиповича. Елизавета Порфирьевна и слышать не хотела о муже, считая его источником всех их бедствий.

Отец еще больше исхудал и постарел, Ксении было жаль его до слез. Суд начинался на днях, и она хотела присутствовать на всех заседаниях. Сеньора Диас, выслушав просьбу Ксении, гневно ответила:

– Не забывай, что я плачу вам и так слишком много, а ты хочешь получать деньги ни за что? Впрочем, я позволю тебе пойти на оглашение приговора!