Звездный час по тарифу

– Благодарю вас, сеньор, – прошептала Ксения. Она постепенно приходила в себя. Мысли прояснились, шум в ушах исчез.

Тайный советник внимательно наблюдал за ней, его рот был приоткрыт, и девочка могла видеть багровый язык и острые, безупречно белые зубы. Несмотря на то, что он помог ей, «богомол» производил на нее гнетущее и даже отталкивающее впечатление.

– Милочка, я всегда помогаю тем, кто находится в беде, – ответил с тонкой улыбкой «богомол», и его рука легла ей на лоб.

Ксения вздрогнула и инстинктивно попыталась столкнуть ладонь – та была ледяной.

– Большое спасибо, сеньор, мне кажется, что я могу дойти до дома, – прошептала Ксения.

Тайный советник покачал головой, его монокль сверкнул в полутьме, и «богомол» проскрипел:

– О, и не думайте, что я отпущу вас! Вы слишком слабы, чтобы самостоятельно передвигаться по улицам. Предположу, что у вас нет ни кареты, ни кучера, ведь так?

Ксения кивнула. Господин этот казался ей чрезвычайно милым. Он говорил по-испански с непонятным резким акцентом, Ксения решила, что он – голландец или немец.

– Разрешите представиться, сеньорита, меня зовут Иоахим-Людвиг, барон фон Холенброк, – заявил «богомол». – Я – чрезвычайный и полномочный посол его величества императора Австро-Венгерской империи Франца-Иосифа Первого в Республике Коста-Бьянка!

Ксения слабо улыбнулась. Оказывается, ее спаситель – австриец. Барон продолжил:

– Я стал невольным свидетелем вашего разговора с моим старинным другом господином генеральным прокурором...

– Неужели он ваш друг, господин барон? – выпалила Ксения. У нее мелькнула безумная надежда. – О, прошу вас, если вы его так хорошо знаете, то замолвите слово за моего несчастного отца! Я буду вам благодарна до конца жизни! Ради того, чтобы моего papa помиловали, я готова на все!

Барон фон Холенброк тонко усмехнулся и дотронулся длинными белыми пальцами, на одном из которых поблескивал квадратный сапфир, до висков:

– Милое мое дитя, вы, признаюсь, восхитительны! Сколько вам лет?

– Тринадцать, – пробормотала Ксения.

Барон высунул кончик багрового языка и произнес:

– Вам всего тринадцать лет, а вы проявляете такую смелость – и все ради вашего отца! Боюсь, ваши надежды преувеличены – я знаю и прокурора, и министров, но они не пойдут навстречу моим просьбам. Дело в том, что ваш отец... разрешите мне говорить прямо... стал в этой стране персоной нон грата. Его вина в том, что господин Самдевятов – иностранец. Будь он гражданин республики, его бы приговорили ко многим годам каторги. Однако он – подданный русского царя, поэтому к нему и проявили такую жестокость. Все газеты только об этом и пишут – злой богатый иностранец подбил несчастных эльпараисских бандитов на совершение ужасного преступления! Увы, увы, дорогое мое дитя, но я не смогу помочь вам! Я обладаю определенным весом, но в дипломатических кругах! Поверьте, если бы помилование вашего батюшки зависело целиком от меня, то я бы, не колеблясь ни секунды, даровал ему жизнь!

– Но что же мне тогда делать? – прошептала Ксения. – У меня остается последняя надежда – президент республики! Но попасть к нему на прием чрезвычайно сложно!

– Вернее сказать, невозможно, – вздохнул господин австрийский посол. – Президент, хотя и избирается народом, быстро забывает о своей зависимости от граждан республики и превращается в некое подобие европейского монарха. О народе он вспоминает только непосредственно перед выборами. В этом-то и кроется корень всего зла выборной демократии: людьми примитивно манипулируют! Лучше, как на вашей и моей родине, иметь государя, который не зависит от плебса и не ограничен несколькими годами сумбурного правления, цель которого – дать черни хлеба и зрелищ и добиться своего переизбрания на новый срок!

Голос барона фон Холенброка, который показался Ксении металлическим и звучным, производил на нее успокаивающее и даже целебное воздействие. Страхи рассеялись, Ксения почувствовала себя лучше.

– Однако у меня будет возможность встретиться с господином президентом республики послезавтра под вечер, – продолжил посол. Ксения встрепенулась. – И я уверен, дитя мое, что смогу предоставить ему ходатайство о помиловании вашего отца и убедить господина президента в необходимости подписать его!

– И вы сделаете это? – произнесла потрясенная Ксения. Отталкивающая аура, которая окружала барона, рассеялась, девочка видела в нем привлекательного и доброго старика, который готов спасти ее отца.

– Конечно, я сделаю это! – энергично ответил австрийский посол. – Однако не могу вам ничего обещать – решение будет принимать исключительно сам глава Коста-Бьянки, но я постараюсь его убедить в том, что такой шаг поможет разрядить обострившиеся отношения с Петербургом.

Рука барона снова легла на лоб Ксении, и он добавил:

– Дитя мое, я делаю это ради вас!