Звездный лис

— Важность и количество знаний зависят от их применения, — сказал Эвери. — Перед Третьей Мировой войной психологи использовали теорию игр в военных разработках, а позже большие компьютеры сделали возможным расчет с теоретических позиций таких сложных явлений, как бизнес. Это, в свою очередь, привело к более сложному пониманию экономики. Оказалось, что теория коммуникации применима к поведению человека, ведь человек — это животное, управляемое символами. Эта аксиома была использована в теории. Постепенно создали математическую и параматематическую систему, каждый элемент которой соответствовал наблюдаемым элементам поведения человека, его возможностям, желаниям и так далее. На основе этой системы разрабатываются теории, разрабатываются теоремы. Конечно, подтверждение этих теорем по-прежнему трудное депо: не так-то просто поставить чистый эксперимент над живым человеком. Но все же наши наблюдения подтверждают эти теоремы. Появилась возможность предсказывать поведение не только отдельного лица, но также целых групп и больших общественных явлений — например, экономических циклов, — и предсказывать с большой точностью.

— А разве диктаторы не знали все это? — спросил Лоренцен.

— У них, несомненно, были квалифицированные мастера пропаганды. Меня больше интересует современное развитие пропаганды.

— Большая часть психологии современна, — фыркнул Эвери.

— Очень мало из достижений прошлого имеет научную ценность. Возьмем, к примеру, историю моей родины — Северной Америки. Пропагандисты рекламы и труда, создатели капитала работали на таком примитивном уровне, на основе такой примитивной теории, что часто производили эффект, обратный желаемому. Они были частью массового психологического аппарата, вызывающего панику и ведущего к военному поражению. Диктаторы, сменившие их, были полны собственной истощающей идеологией, они никогда не осмеливались выйти за пределы ее догм. Самозваные освободители были заинтересованы лишь в том, чтобы самим захватить власть. Не их пропаганда привела к ним людей, а тирания диктаторов, и вскоре они стали также не популярны. Военные руководители времен перерыва использовали психомилитаристический анализ, это верно, но единственно серьезная работа была выполнена в Бразилии… Позднее, в теократический период, исследования в этой области продвинулись вперед из-за угрозы со стороны империи Монгку. Тогда впервые был проведен политико-математический анализ. Но лишь после победы Венеры, установления временного мира на Земле и изгнания теократов из Америки исследования в этой области продвинулись вперед. Затем были окончательно сформулированы положения психодинамики и использованы для окончания Марсо-Венерианской войны и объединения Солнечной системы, причем большая часть работы была проделана миролюбивыми профессорами, интересующимися только своей наукой. Они по-прежнему выполняют большую часть работы.

— Фью!.. — присвистнул Умфандума.

— Незавершенная наука? Я думал… — начал было Лоренцен.

— О да, работы продолжаются все время. Но уже получены замечательные результаты. Контроль экономических циклов, например, наиболее эффективное размещение городов, стабилизация валюты, постепенное продвижение человечества от варварства к первой подлинно зрелой цивилизации, цивилизации, в которой каждый душевно нормален. — Что-то появилось на полном лице Эвери и сверкнуло в бесцветных глазах. — Это тяжелая работа. Она займет столетия. Будет множество неизбежных ошибок, помех, неудач. Но тем не менее впервые в истории у нас будут не только благие намерения, но и реальные средства их осуществления.

— Надеюсь, вы правы, — пробормотал Лоренцен и продолжил про себя: — Вы можете избрать руководство из психократов так же, как и из инженеров. Мне не нравится руководство элиты в любом виде — история человечества знала их немало. Все-таки при всех недостатках парламентское правительство остается единственно возможным выходом. Психократы при нем должны быть лишь советниками. Но когда советники пытаются стать руководителями… — Лоренцен вздохнул и оттолкнулся от стены.

— Идите сюда, — сказал он. — Начнем работу.

Глава шестая

Лоренцен знал, что к незнакомой планете нужно приближаться осторожно, но это было лишь знание. На практике он впервые принимал участие в таком деле и испытывал легкое головокружение.

Когда карты были готовы, приземлились четыре шлюпки с экипажем в сорок человек — остальные находились на борту «Хадсона» на орбите. Фернандес на пути вниз покрывался потом: именно он выбрал посадочную площадку, и будет его вина, если корабль опустится в болото или в полосу землетрясений. Но ничего не произошло.

Именно в этом и заключалось беспокойство — ничего не происходило. Они находились в нескольких километрах от Скамандра на широкой равнине, покрытой группами деревьев. Края равнины скрывались в отдалении в голубой дымке. Когда прекратилась работа двигателей, наступила тишина. Трава, которую они подожгли при посадке, потухла. Люди с напряженным вниманием всматривались в залитый солнечным светом мир снаружи.