Звездопад

Мелитон любовно похлопал по баранке.

— Она меня кормит.

— Пьешь?

— Только ради этого и ишачу.

— Ноу тебя же семья…

— Что же мне теперь — и выпить из-за них нельзя?

— Да, но…

— Нет, ты не думай, что я алкаш какой-нибудь, но по бутылке вина с ребятами кто же не выпьет при случае…

— Понятно…

Шофер остановил машину.

— Надо долить воды. Жалко машину с прицепом в такой подъем гонять. Пошли, попьем. Нс хочешь?

По ту сторону дороги журча стекал по желобку родник. Мелитон вышел из машины. Гено тоже открыл дверцу и собирался выйти, но вдруг увидел, как две тоненькие акации на обочине медленно поехали назад, исчезли — зазвенели, зазвякали железные прутья в кузове, машина покатилась. Гено повалился на сиденье и повернул руль от обрыва, потом подтянулся к нему всем телом и сел на место шофера. У поворота осторожно затормозил.

Подбежал бледный как полотно Мелитон.

— Обошлось!..

— Ручной тормоз у тебя не держит.

— Да нет, держит. Но с таким грузом не удержал.

— Жизнь полна опасностей, — улыбнулся Гено.

— Да, на волоске, брат, были. Магарыч за мной. У тебя есть машина?

— Нажать на тормоз можно и без шоферской практики.

— Нет, это я к тому, что не запаниковал. Не растерялся.

— Поехали, Мелитон. Я спешу.

— Ладно, поехали.

Шофер влез в кабину, сел у руля и со вздохом облегчения улыбнулся миновавшей опасности.

— Хотел воды долить, но теперь не стану. Как-нибудь дотянем.

— Трудно придется в гору?

— Не особенно. Но жалко машину. Она ж как жена.

— Как жена, говоришь? — Гено засмеялся, вспомнив слова Авксентия.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

До второй операции больному нужно было по возможности отдохнуть и окрепнуть — так считал доктор Хиджакадзе. Маке надоела бесконечная беготня в больницу, сидение в палате, разговоры, вздохи, выслушивание советов. Ей хотелось поскорее кончить все это и уехать, укрыться в тиши своего дома. Она соскучилась по мужу, по семье, даже по домашней работе, по школе и своим ученикам и сослуживцам.

Мери была не просто ее сослуживицей. Родственница Гено, она часто приходила к ним в дом. Мака прекрасно ее знает в совсем не удивляется тому, что она полюбила Бичико. Мери наивная, мечтательная девушка. В ней Мака видела столько нерастраченного чувства — она так ждала любви, что, скорее всего, сама обманула в соблазнила себя. И когда Мака узнала, что Мери беременна, это огорчило ее, по не очень-то удивило. Но где они познакомились? У Маки они не встречались. Где же в таком случае? У кого? Кто еще замешан в их отношениях? Хотя какое это теперь имеет значение!

Все пропало! У Бичико нет ни желания жениться, ни возможности содержать семью и ребенка, который через четыре месяца появится на свет. Даже если Мери и смолчит, ее братья — Хибрадзе — не потерпят такого позора, в особенности муж Марго — Джаба. Бичико пли арестуют, пли, даже страшно подумать… Симон хоть и сердит, но сын есть сын, как-никак наследник. Симон с перебитым хребтом строил свою жизнь, пять лет назад из последних сил перестроил дом, возвел его над подсобными комнатами. Для кого все это? Бичико продолжатель его рода. Случись с сыном беда, отец не перенесет. А мать если кого и любит на свете — так это Бичико.

Мака знает, что ее брат в один прекрасный день может махнуть на все рукой, и тогда свершится несчастье. Джаба Хибрадзе не оставит в живых ни Мери, ни ее соблазнителя и тем самым погубит и себя, и свою семью.

Бичико вчера не приходил в больницу. Если он и сегодня не появится, что тогда? Как быть? Где его искать?

А Тхавадзе?

Мака совсем забыла о нем.

Как же все-таки она не узнала Джумбера! Его вина — слишком переменился. Разумеется, она не стала бы припоминать школьные глупости и поздоровалась бы с ним, если б узнала.

Ведь все давно прошло. Они были очень глупы тогда. Мака ненавидела Тхавадзе за то, что он любил ее, любил терпеливо и самоотверженно. Такую поистине собачью преданность можно встретить только в детях. Они еще не знают страстей, они чисты и безгрешны. Если б Мака сказала тогда Джумберу: «Я тоже тебя люблю, и оставь меня в покое», — возможно, он и отстал бы. Теперь Джумбер всем хорош, что называется — вышел. Но тогда — прости, господи, слишком уж был невзрачен. Наверное, в день приезда он обиделся, когда Мака не узнала его. А ведь должен бы радоваться, что в нем не увидели прежнего Джумбера.

А глаза?..

Наверное, глаза не меняются с годами. И хотя Мака никогда не смотрела ему в лицо, единственное, что напоминает ей сейчас прежнего Джумбера Тхавадзе, это его взгляд.

Раньше, в студенческие годы, приезжая к родителям, Мака — что теперь скрывать — иногда вспоминала Джумбера, и ей даже хотелось повидать его, но она никогда не спрашивала, где он и что с ним. В тот злополучный вечер, когда Бичико порывался пригнать для нее машину Джумбера, она поступила неосмотрительно, неумно, отказавшись так категорически и в таком тоне, словно Джумбер был по крайней мере мужем, бесчестно ее бросившим.