Тарг ощущал, как эта необъятная пустыня и суровые горы давили на него. Он печально поднял голову к раструбу большого механизма. Желтая коронка аппарата смотрела в сторону горного прохода. Он был сооружен из аркума и восприимчив, как глазная сетчатка. Но устройство воспринимало лишь дальние ритмы других оазисов и заглушало те, на которые хранитель был не обязан отвечать.
Тарг любил его как символ свободы и редких неожиданностей, которые были еще возможны для человеческой породы. В минуты меланхолии он обращался к планетному уловителю и ждал от него ободрений и надежд.
Неожиданный звук голоса заставил его вздрогнуть. С легкой улыбкой Тарг повернулся и стал смотреть, как к платформе приближается грациозная фигурка молодой девушки. Ее волосы цвета ночи были распущенны, а стан гибок, как стебель высоких злаков. Хранитель любовался ею. Его сестра Арва была единственным существом, вблизи которого он переживал очаровательные минуты, когда казалось, что на самом дне неведомого еще уцелела какая-то сила, способная спасти человечество. Со сдержанной улыбкой девушка воскликнула:
— Хорошая погода, Тарг! Счастливые растения!
Она вдыхала целительный аромат зеленых листьев, и черный огонь ее глаз трепетал. Три птицы пролетели над деревьями и опустились на борт платформы. Размером они были с прежних кондоров, но очертания были так же правильны, как контуры красивого женского тела, а огромные серебристые крылья отливали аметистом и на концах переходили к фиолетовому оттенку. Их массивные головы и очень короткие, гибкие и красные, как губы, клювы, так же как и выражение глаз, напоминали человеческие. Подняв голову, одна из птиц произнесла вполне членораздельные звуки. Тарг взял руку Арвы и спросил с тревогой в голосе:
— Ты поняла, что они сказали? Земля неспокойна!
Несмотря на то что уже очень давно от землетрясения не
погибал ни один оазис, да к тому же самая сила этих землетрясений сильно убыла с той страшной поры, когда они подломили всемогущество человека, Арва ощутила ту же тревогу, что и ее брат. Но ей пришла в голову одна несбыточная мысль, и она сказала:
— Может, землетрясения, причинившие столько бедствий нашим братьям, окажутся благоприятными для нас?
— Интересно, каким же образом? — снисходительно спросил Тарг.
— Выгнав наружу часть вод.
Он и сам часто об этом думал. Правда, ни с кем не делился своими мыслями, потому что подобная идея казалась глупой и даже циничной для разгромленного человечества, все бедствия которого были вызваны земными колебаниями.
— Ты тоже об этом думаешь? — воскликнул он с некоторого рода восторгом. — Только никому об этом не говори! Ты обидишь их до глубины души.
— Я прекрасно понимаю, что могла сказать это только тебе.
Со всех сторон поднимались стаи белых птиц. Те, которые приблизились к Таргу и Арве, топтались от нетерпения. Молодой человек разговаривал с ними, употребляя особенные обороты речи. По мере того, как развивался их ум, птицы научились говорить. Но в их языке допускались лишь определенные выражения и образные фразы. Их понятия о будущем оставались смутными и узкими, как инстинктивное предчувствие. С тех пор, как человек перестал употреблять их в пищу, они жили счастливо и были не в состоянии представить себе собственную смерть, а тем более гибель всей их породы.
В оазисе их воспитывалось около тысячи двухсот. Присутствие птиц придавало жизни особенную прелесть и было очень полезно. Человек не мог вернуть себе утраченное за время своего могущества инстинктивное знание движений природы, а современное существование ставило его лицом к лицу с явлениями, которые не могли предусмотреть даже самые чувствительные аппараты, которые он унаследовал от своих предков. Однако их предугадывали птицы. И если бы они, этот последний остаток животного царства, исчезли, то человечество поглотило бы еще большее отчаяние.
— Они говорят, что опасность далека! — прошептал Тарг.
Слух быстро разнесся по всему оазису. Люди сбивались в группы у околиц селений и полей. Какой-то коренастый человек, с мощным черепом, словно установленным прямо на туловище, показался у подножия большого уловителя. Он широко раскрыл большие грустные глаза, выделявшиеся на бронзовом лице, и раскинул в стороны короткие руки, кончавшиеся плоскими квадратными кистями.
— Мы увидим конец Земли! — проговорил он. — Мы будем последним поколением человечества.
Позади него раздался хриплый смех. В сопровождении правнука и бронзововолосой женщины с миндалевидными глазами показался столетний Дан. Женщина шла легкой, как у птицы, походкой.
— Нет, мы не увидим конца! — возразила она. — Исчезновение человечества будет медленным… Вода будет убывать до тех пор, пока не останется лишь несколько семей, сгруппировавшихся вокруг одного колодца. Но это будет еще ужаснее.
— Мы увидим конец Земли! — стоял на своем коренастый человек.
— Тем лучше! — заметил правнук Дана. — Пусть тогда Земля сегодня же высосет последние источники воды!
От его очень узкого и неправильного лица веяло безграничной печалью. Он и сам дивился, как же до сих пор не наложил на себя руки.