Звездунец

Мы завернули в первое попавшееся заведение – даже не разобрались, кафе или ресторан. Внутри оказалось изысканно, но не пафосно. Однако довольно дорого, хотя для этого района вполне терпимо. Блюда притом не отличались экзотичной изощренностью, поэтому мы насытились от души и сделали по паре глотков красного вина. Настроение мое стало окончательно безоблачным, хотя я все-таки с трудом давила из себя ворчание – только для того, чтобы Слава не подумал, что его общество так расслабляюще на меня действует:

– Ну вот, наелись, напились, осталось поплясать под барабаны, чтобы умереть от счастья. У тебя бубна в карманах не завалялось?

Слава постоянно наблюдал за мной с задумчивой улыбкой. Вино и теплое помещение после долгой прогулки на прохладном воздухе и на него подействовали так же. Теперь он и вовсе подпер щеку кулаком и едва не зевал, превратившись в оборжавшегося сметаной кота.

– Свет, барабаны – это самое простое, что я могу для тебя добыть. А вот насыпать песчаный пляж, вырыть океан и вывесить луну в полнеба будет несколько сложнее. Ночной клуб?

– Клуб? – я в изумлении уставилась на него. – Только не говори, что ты завсегдатай клубов – ни за что не поверю!

– Как и ты, скорее всего. Но не могу придумать вариант лучше – там есть музыка и можно безнаказанно дрыгаться, как ты любишь.

Безнаказанно дрыгаться я действительно любила. И расставаться все еще не хотелось. В ночные клубы мы раньше с Эдиком изредка заглядывали, но с началом его популярности туда путь был заказан. Мне никогда не нравился такой вид развлечения: слишком шумно и давит на мозг. Но Эдик именно по этому скучал особенно сильно – он всегда был компанейским и обожал любую драйвовую обстановку. Так почему бы мне хотя бы самой не вспомнить, почему я так не любила ночные клубы?

Я не ошиблась – там оказалось действительно слишком шумно, а яркие вспышки скорее слепили, чем освещали пространство. Зато людей внутри собралось пока не слишком много: мы приехали довольно рано, основной контингент подтянется ближе к ночи. Выпили по коктейлю, которые оказались очень сладкими. Алкоголя в них содержалось мало, но меня охватила какая-то непреходящая эйфория – ее хотелось усилить и продлить до бесконечности. И я рванула на полупустой танцпол, а Слава остался за столиком. Я и не надеялась, что он присоединится.

Зато сама смогла оторваться. В голову ударил не столько хмель, сколько это неожиданное ощущение душевного ликования. Все проблемы показались мелкими, все жизненные цели – достижимыми. Я ведь совсем недавно была на вершине Эвереста – и даже там не задохнулась! Я свалилась оттуда – и не подумала разбиваться. Когда-нибудь жизнь придет в усредненное состояние, а пока можно позволить настроению колебаться туда-сюда, как качелям. Вот я и колебалась вместе с ним, пусть со стороны это могло выглядеть лишь движением тела.

В очередной раз развернулась вокруг себя и открыла глаза, едва не споткнувшись. Славе надоело сидеть одному – он подошел ближе и смотрел на меня с расстояния трех шагов. Возможно, стоял там уже давно и не собирался мешать. Заложил руки в карманы, голову немного наклонил. Черт, а ведь Тонька не ошиблась, когда именно его рассмотрела из миллиона парней и все еще не хотела менять ни на какого популярного перца. Этот – тоже перец, сложно спорить с очевидным, но совсем другой: спокойный, сдержанный и невозможно сексуальный. И когда я застыла, тоже нагло разглядывая его, он плавно двинулся в мою сторону и положил ладони мне на плечи. Людей вокруг все еще было мало, нам никто не мешал, но музыка все равно гремела оглушительно – не лучшее место для разговора. Возможно, он тоже об этом подумал, поскольку на секунду болезненно поморщился, а потом положил ладонь мне на щеку. Его рука не задержалась в ласковом касании – она скользнула вниз и почти жестко схватила меня за подбородок, чтобы я не имела больше возможности отстраниться.

Это было не бунгало, не полусонное состояние, не раздражение – это была попытка что-то доказать. Он поцеловал меня сразу глубоко, скользнув языком в мой рот, жесткие губы не давали шанса отступить или остаться равнодушной. Меня буквально вытянуло вверх и за секунду перетряхнуло наизнанку, собираться воедино тело не желало, от каждого страстного касания наших языков сознание заново разносилось в разные стороны. Неужели это я пару секунд назад назвала Славу сдержанным? Он же… он же… Черт, зачем он так меня целует, как будто уничтожает все границы? Зачем я дышу ему в рот судорожными стонами, а пальцами впиваюсь в мягкий свитер на груди? Поцелуй стал немного нежнее, движения замедлились, но кошмарное потрясение только нарастало. Особенно когда меня тесно прижали к мужской груди, вынуждая встать на цыпочки и уже самой тянуться к нему. Пальцы зарылись в волосы, ноги ослабели, а миру вокруг было все равно – он рушился под ритмичный грохот музыки, разлетался на осколки и обращался в прах.

Я потеряла волну, когда его губы отстранились от моего рта и прижались к уху.

– Света, теперь нам точно нужно поговорить.