Звезды мудрого Бируни. Повесть

«Знатность - это не самое главное, - говорил мудрый шейх. - У избранников всемогущего есть три бесценные вещи. Первая - разум, вторая - правдивость, третья - человечность. Эти свойства присущи каждому человеку, но тупость и порывистость мешают многим проявлять эти ценные качества. И тогда мы встречаем ложь, лицемерие и стяжательство…» Мудрый шейх сказал тогда много разумного. Вот если бы Якуб постиг нечто от такой мудрости!

* * *

Через неделю Мухаммад ал-Хасияд был уже в столице Хорезма. Он нашел ал-Бируни в его новом доме, предоставленном ему шахом Мамуном. При дворе был хороший сад и бассейн. Цвели яблони, и весна была такой нежной и благоуханной, что, как ни был занят ученый, он время от времени отрывался от своей книги и смотрел в ясное, безоблачное небо.

- Мир и благоденствие твоему дому, - сказал Мухаммад, переступая порог дома и низко кланяясь ученому. - Да будет над тобой милость аллаха!

- Приветствую тебя, Мухаммад ал-Хасияд! Здоров ли твой сын? - спросил Абу-Райхан, приглашая купца присесть на суфе рядом с собой.

- Твоя доброта сделала тебя хозяином моего сердца, - ответил Мухаммад. - Сын мой здоров и полон благодарности. Мы твои должники до конца наших дней. Однако я осмелюсь обратиться к тебе, мудрый человек. Я к тебе с низким поклоном. Не возьмешь ли ты в ученики моего Якуба? Зажги светильник разума! Не дай ему остаться незамеченным. С тех пор как мы встретили тебя в караван-сарае на пути в Гургандж, Якуб только и думает о том, как приблизиться к тебе, стать твоим помощником, выполнять твои поручения и слышать иногда твои мудрые слова. У него самые благородные намерения. Согласись взять его к себе!..

Купец торопливо и сбивчиво объяснял, почему он решился прийти. Ему казалось, что если он остановится, сделает паузу, то от смущения и растерянности забудет слова. Но он и без того забыл их. Ранее продуманная пышная и цветистая речь вылилась лишь в несколько тусклых фраз. Мухаммад умолк и, вглядываясь в спокойное и умное лицо ученого, мучительно вспоминал: что же еще надо сказать? Ведь совсем не просто явиться к знаменитому ученому с такой просьбой. Нужно сказать что-то очень значительное… Мухаммад почувствовал, как обильные капли пота струятся по лбу и щекам, словно он в знойной пустыне, а не в этом прохладном красивом доме. Лицо его выражало душевную растерянность, которая вовсе не вязалась с его обычной уверенностью в себе.

«Он не похож на купца-стяжателя, который готов все купить за деньги, даже честь и совесть, - подумал Абу-Райхан. - Он, видимо, скромный человек. К тому же он весьма предан своему сыну. Но к чему мне такая обуза? Я всегда избегал связывать свою судьбу с учениками».

- Мне трудно выполнить твою просьбу, почтенный Мухаммад ал-Хасияд, - сказал Абу-Райхан. - Я затрудняюсь сказать «да», потому что ни разу еще не сказал так многим, кто хотел сопутствовать мне в моих научных исканиях. Мой путь очень трудный и очень тернистый. Сомнения и заботы одолевают меня. Я всегда в исканиях. Постоянно стремлюсь делать опыты, не всегда мне доступные в силу больших затрат. Я и представить себе не могу, когда смог бы уделить внимание твоему сыну. Он юноша, не лишенный интереса к наукам, смышленый, начитанный. Я узнал об этом, беседуя с ним в караван-сарае. Мне понравилось, что он приметил в Булгаре такое, что не всякий сумеет увидеть. Он обратил внимание на долготу дня и ночи, отличную от долготы наших мест. Он поинтересовался нравами и обычаями неведомого ему племени и рассказал мне много любопытного. Но каждый по-своему понимает свою цель и труд своей жизни. Одни ученые окружают себя учениками и стараются передать им свои знания, а я считаю, что, если человеку удалось познать что-нибудь загадочное, непонятное, он должен об этом написать. Пусть об этом узнают не только современники, но и потомки, и пусть его труд служит на благо людей.

- Ты высказал мысль столь благородную и справедливую, - заметил Мухаммад, - что против нее не скажешь и слова, однако я не вижу помехи в твоем деле, если у тебя появится юноша на побегушках, который с полным уважением станет выполнять твои поручения. Сын мой одержим мыслью о тебе и твоих трудах. Он думает, что я не знаю, чем он занимался долгие месяцы, которые я предоставил ему, сделав вид, будто я ничего не знаю. Он сидел в библиотеке бухарского хана и целиком ушел в книги. За несколько монет старый хранитель библиотеки дал мне список книг, которые Якуб изучал все это время. Посмотри, здесь и твои книги значатся. Он не переставал заниматься математикой, а ведь это наука, требующая весьма трезвого разума. Он говорил мне, что хочет изучать звезды небесные.