Звезды мудрого Бируни. Повесть

Дорога, весенняя и праздничная, шла вдоль вишневых садов и виноградников. Вечерело. Справа протянулась цепь гор, таинственная и красивая. Якуб смотрел на эти горы и старался представить себе селения, что раскинулись за ними, людей, которые там живут. Когда сумерки сгустились, юноша увидел, как солнце ушло за высокую синюю гору, осветив ее чудесным заревом. Сказочная картина представилась Якубу. Казалось, что за синей горой расположено царство неугасимого солнца. «Вот почему так верны своей вере зороастрийцы, - подумал Якуб. - Как им не верить в великую живительную силу солнца, столь прекрасного и всесильного!» Но вскоре все погрузилось во мрак. Исчезла синяя гора, и погасло оранжевое зарево, которое, казалось, будет вечно светить.

- Как жалко, что все это неподвластно человеку! - сказал юноша погонщику.

- Что ты говоришь! Не гневи всемогущего! Разве не аллаху подчиняется все земное и небесное? Плохо тебя учили, если в голову тебе приходят такие мысли.

Погонщик остановил верблюда, сошел на землю, разложил на песке молитвенный коврик и, повернувшись лицом в сторону Мекки, стал читать вечернюю молитву. Ему последовали Якуб и второй погонщик. Юноша честно выполнял все обряды мусульманской веры, но прочитанные им книги заставляли его иногда призадумываться и высказывать мысли, которые были бы осуждены старыми богословами.

В селении Ведар Якуб остановился у знакомого ткача Ибрагима ибн Фарука, который постоянно работал на Мухаммада. У Ибрагима была самая большая в селении ткацкая. Все женщины его дома - жена, три дочери, две племянницы и старуха мать - были ткачихами. Никто в селении Ведар не выделывал так много мягких красивых тканей, как в этой семье. Сам Ибрагим вместе с сыном доставлял к станкам шерсть и хлопок, красил ткани в желтый цвет, сушил их и отвозил на базар или отдавал купцам. Большой заказ Якуба очень обрадовал хозяина. Он просил юношу побыть в Ведаре, чтобы можно было подготовить побольше тканей. Кое-что у него было припасено к весне. В эту пору уходило много караванов, и купцы закупали товары.

Якуб оставил в Ведаре погонщиков, а сам отправился в Самарканд к стеклодуву. Теперь он был совершенно самостоятельным. У него были деньги за поясом, и он мог купить любую вещь. Даже погонщиков нет с ним рядом. Как приятно ходить по шумному богатому городу и сознавать, что все тебе доступно!

«А что бы ты купил, если бы деньги принадлежали тебе, а не твоему отцу?» Якуб сам себе задал этот вопрос, но не сразу смог ответить. Много здесь соблазнов, но к чему это? Вот седло для рослого коня и сбруя посеребренная. Но ведь нет у тебя коня. Вот красивые ковры, доставленные сюда кочевниками… А дома разве мало ковров? Здесь много дорогой шелковой одежды, но это для знатных царедворцев. Очень хорош белый ослик с большими печальными глазами. А чем плох Серый верный помощник Абдуллы? «Кроме засахаренного миндаля, тебе и покупать нечего?..» Якуб посмеялся сам над собой и купил себе лакомство. Теперь можно идти к стеклодуву Али.

Мастер радостно приветствовал Якуба. Да, он отлично помнил шустрого черноглазого мальчугана, сына уважаемого Мухаммада. Но, право же, трудно узнать в этом достойном молодом господине того мальчишку, который разбил голубую вазу для цветов.

- Не помнишь? - смеялся Али. - Но ведь это было давно! Ты был маленький.

Али повел Якуба в крошечное помещение, совсем лишенное воздуха, где было жарче, чем в бане. Но какие красивые вещи стоят на полках! Тут и вазочки для цветов из голубого стекла, крошечные сосуды для лекарств, пузырьки для мазей, масел и благовоний. Одни гладкие, нежных, приятных цветов, другие с барельефами и украшениями. Умелый стеклодув Али с гордостью показывал свою работу. Он хвастал, что сделанные им сосуды для благовоний не раз уже увозили ко двору китайского императора. Заметив недоверие в глазах Якуба, Али стал сыпать клятвами и уверять, что слова его справедливы. К тому же совсем недавно к нему прибыл гонец от самого хорезмшаха и пожелал купить голубые флаконы для благовоний. «Этот гонец, - уверял стеклодув, - говорил мне, что в мои флаконы будут налиты благовония, доставленные жене шаха из Египта».

Али бережно упаковывал драгоценные сосуды. Он завертывал их в мягкую вату, а затем осторожно укладывал в ивовую корзинку, устланную сеном.

- В такой упаковке ты можешь доставить это стекло даже в Китай, - говорил он Якубу. - Здесь его никак не повредишь.