Звезды против свастики. Часть 1

Евгения не заметила, что постепенно в рассказ Михаила свою лепту стали вносить и все сидящие за столом. Честно говоря, Женя с удовольствием утопила бы обуревавшие её чувства в коньяке, но поздний срок беременности исключал алкоголь. К своему огорчению, она оставалась трезвой. Чего нельзя сказать о сказителях. Когда Михаил водрузил флаг Победы над поверженным Рейхстагом, заметно осоловевшая Ольга предложила:

– А давайте «нашу»!

Нашей в этой кампании и только в этот день считалась песня, которую так любили петь пережившие Великую Отечественную войну их матери и отцы. Правда, с той поры в каких-то куплетах поменялись слова, а какие-то и вовсе забылись…

Редко, друзья, нам встречаться приходится,Но уж коли довелось,Вспомним, что было, выпьем, как водится,Как на Руси повелосьВыпьем за тех, кто неделями долгимиВ мёрзлых сидел блиндажах

Дрался на Ладоге, дрался на Волхове,Не отступал ни на шаг!Выпьем за тех, кто командовал ротами,Кто умирал на снегу,Кто в Ленинград пробирался болотами,Горло ломая врагу!

Женя слушала, как сидящие за столом старательно вытягивают мелодию, и молчала, она ведь не знала слов. А хоть бы и знала… Комок в горле, и слёзы, собравшиеся у набухших век, вряд ли позволили ей произнести хоть слово и не разрыдаться. «Господи, что же у них там творилось?» – думала она. – Ведь это за её родной Питер, зачем-то переименованный в ТОМ времени в Ленинград, умирали герои этой песни. Умирали, но победили!

Встанем и чокнемся кружками стоя мы,В братстве друзей боевыхВыпьем за мужество павших героями,

Выпьем за славу живых!

Песня смолкла, и Ольга наклонилась к промокавшей платком глаза Евгении:

– Ну, теперь поняла, что за победа?

– Нет, – помотала головой Женя. – Не понимаю, как вы могли, как вы посмели победить такой ценой?!

За столом установилась оглушительная тишина, как на фронте, перед началом артподготовки. Потом Михаил каким-то глухим голосом спросил:

– Что ты имеешь в виду? Поясни!

– Поясняю! – Евгения вскинула голову. – Напомните мне: каковы потери на полях сражений?

– Считай, что сопоставимы, – ответил Глеб.

– Но с нашей стороны всё равно больше? – За столом промолчали. – Ладно. А каковы потери среди мирного населения.

– У немцев что-то порядка 1 500 000, – сказал Ёрш.

– А у нас.

– Почти 27 000 000…

– И из этих 27 000 000 каждый десятый мой земляк, житель Петрограда? Как вы могли допустить, чтобы вас гнали аж до самой Волги и Каспийского моря, в то время как Петроград три года оставался в блокаде?!

– Ленинград.

– Что?

– Тогда он назывался Ленинград, – повторил Михаил. – И не нас тогда гнали, впрочем… тут ты права – нас. Теперь ты понимаешь, что означает наш второй тост?

– Понимаю, – вздохнула Евгения. – Извините, ребята.

– Ну что ты, – успокоила её Ольга, – тебе простительно задавать такие вопросы.

– А что, есть кому не простительно? – удивилась Евгения.

– Есть, но не в ЭТОМ времени. И давайте закроем тему. Обсуждать это ЗДЕСЬ – только душу травить! – Глеб налил и резко выпил.

– А ТАМ, думаешь, уже обсуждают? – спросил Николай.

– Наверняка! – убеждённо боднул головой Глеб. – Если не дети, то внуки и правнуки всегда пытаются оправдать поражение отцов и дедов!

– И чёрт с ними, – махнул рукой Николай. – Главное, что тогда фашизм вырвали с корнем!

– А теперь? – спросила Евгения. – Война тоже будет?

– Война уже идёт, – напомнил Глеб. – И наше участие в ней предопределено. Только побеждать мы в этот раз намерены малой кровью!

– А ты уверен, что у вас получится?

– Уверен – мало, Женечка, убеждён!

……………………………………………………………