Звёздный Дозор (СИ)

— Человеку верь наполовину, Светлому — на треть, а Тёмному не верь совсем… — тихо пробормотал он, глядя расфокусированным взглядом перед собой. Ведьма его надула. Лея — его ребёнок. И Люк… Люк, по всей видимости, тоже. Скайуокер горько рассмеялся, отчего Лея недоуменно подняла бровь, а Джинн и вовсе переполошился, решив, что тот сошёл с ума.

Но Энакин не сошёл с ума! Напротив, он, наконец, всё понял. Эти ублюдки хотели, чтобы он убил собственную дочь? А черта с два им! Он всё понял… Люк — Иной, и он его сын, Лея — его дочь и тоже Иная… Так бывает, редко, но бывает! Избранный он или кто? Потому никто её не проклинал, она сама постаралась… Вот силища-то какая!

— Мастер Джинн, — обратился он к своему «диспетчеру». — Пробейте по базе результаты техэкспертизы, они должны уже были придти. Это очень важно.

— На кой-черт они тебе? — проворчал Куай-Гон, но все-таки результаты сообщил, а также прибавил, что механик признался дозорным в том, что его подкупили.

Следующие десять минут Энакин терпеливо втолковывал Лее, что она не виновата, что просто так оно получилось, что всё совпало, и что никакой пристёгнутый ремень и аккуратное вождение не спасло бы её мать с неисправными-то тормозными колодками. Всё это время Куай-Гон терпеливо докладывал о постепенном уменьшении воронки, однако голос у него при этом был какой-то странный… словно что-то случилось, но он не желал говорить, что именно. Это тревожило Энакина.

— Эм, Энакин, — осторожно начал Куай-Гон, когда воронка достигла всего лишь семи метров. — Мы тут дальше сами справимся, ты поезжай обратно к мальчику.

— Что случилось?! — бешено взревел Энакин, из-за чего начавшая было успокаиваться Лея вздрогнула.

— Там, в общем, Оби-Ван и Асока облажались, — неохотно признался Джиин. — Вампирша схватила Люка и требует тебя для переговоров. Срочно.

— Твою мать! — Энакин сорвался с табуретки. — Лея, я… Там, в общем, мне нужно срочно бежать. Но я вернусь! Обязательно вернусь! — прокричал он в дверях.

А у самого в мыслях было только одно: «Только бы успеть, только бы не опоздать…»

*

Но он опоздал. Случилось что-то ужасное, непоправимое… Он понял это, едва вихрем забрался по лестнице на крышу, отмахнувшись от виноватых Кеноби с Тано.

На крыше было холодно, и не только от пронизывающего насквозь ветра, но и от сгустившейся над ней Тьмы.

Там, помимо стоявшей на краю и ехидно ухмылявшейся своей жуткой пастью вампирши, его поджидали ещё двое Тёмных. Сам Палпатин и, что удивительно, жавшийся к нему Люк.

Люк, его сын, имевший ауру свежеинициированного Тёмного. Всё было кончено. Обретя дочь, он навсегда потерял сына, сына которого успел полюбить. И Завулон — таково было сумеречное имя Палпатина, — здесь для того, чтобы как следует позлорадствовать, поглумиться над ним. Глава Тёмных любил, безумно любил эти наполненные пафосом и торжеством Тёмных сцены…

— Завулон, какого черта ты здесь делаешь? Мальчик не принадлежал тебе! Он был под защитой Ночного Дозора, и ты не имел никакого права его обращать! — Энакин был зол, безумно зол, и в этот момент ему было плевать, что он, вообще-то, Светлый, и ему по религии не положено так злиться.

— Вообще-то, имел. Мальчик, как ты помнишь, был ничей, а твои бестолковые друзья сами его упустили. Ты должен быть благодарен мне, Скайуокер, что я спас твоего сына от голодной вампирши.

— Сына? — изумленно переспросил Люк, посмотрев на Энакина своими широкими синими глазенками так, что тот поперхнулся воздухом.

— Я… я… Я не знал, — только и смог выдавить он, будучи не в силах смотреть на Люка и злорадствующего Палпатина.

— Да ты впрямь отец года, Скайуокер! — криво усмехнулся своими ровными золотыми зубами Завулон. — Хотя, если ты отец года, то я тогда дед года! Смотри: сам ты Светлый, твой сын — Тёмный, а у меня, подумать только, единственный внук — Иной, и тот, стыд моей седой головушке, — шавка Йоды! Ну ничего, Скайуокер, из твоего сына выйдет толк, а с тобой пусть Йода мучается. Счастливо оставаться! — Эффектно взмахнув полами своей черной мантии, Палпатин вместе с пораженным Люком растаяли прямо в январском воздухе.

— Проклятый позер! — только и смог вымолвить пораженный Энакин, за сегодняшнюю ночь обретший больше родственников, чем за всю свою жизнь до этого.

— Стой, тварь! — вывел его из ступора голос подоспевшего Оби-Вана. Вампирша, брошенная Завулоном на произвол судьбы, попыталась сбежать, однако не тут-то было: на ходу перекинувшаяся в тигрицу Асока уже прижала её к земле, то есть к крыше.

Кипящий от праведного гнева Энакин медленно направился к ней и, безусловно, сейчас сделал бы то, о чем впоследствии ему пришлось бы пожалеть, но его остановил оживший мобильный.

— Энакин! — тут же узнал он радостный голос Куай-Гона. — Мы сняли воронку! Правда, пришлось инициировать девочку, немного рановато, но…

— Она тоже Тёмная? — У Скайуокера упало сердце.

— Удивительно, но нет! Кстати, шеф просил передать, что ты теперь настоящий джедай, и… — радостно отозвался Джинн. Он говорил что-то ещё, но Энакин его уже не слушал. Он, отключив телефон, грустно улыбался в пустоту.