Звоночек 3

— А вот и лягушатники, чтоб им пусто было, — обернулся Кузнецов в сторону выбегавших толпой на набережную солдат. — Ну, я им сейчас всё скажу, что думаю!

— Штаны, сперва, надень, а то испугаются, — нашёл я в себе силы пошутить.

К счастью, французы не сообразили высказать своё недовольство стрельбой, а, будто виноватые, принялись оправдываться и пообещали охрану причала усилить и поставить на якорь мористее линкора сторожевой катер.

— Ну вот, теперь точно никуда не сунешься, — высказал я своё мнение об этом маневре. — И транспортным судам нашим, которые сюда придут, будут мешать.

— Это полбеды, — сказал подошедший Мельников. — Четверо убитых у меня. Стёпка Чижиков, часовой на кормовом мостике, уж на что тёртый калач, двадцать лет в боях, а нашёлся умелец, подобрался и зарезал. Сука. Девять бойцов ранено, из них двое тяжело. Без хорошей медицинской помощи долго не протянут. Надо французов просить, должна же быть у них на берегу хоть какая-то больница. Эх, жизнь жестянка, полчаса и полвзвода как корова языком! Вот где беда-то!

Тяжёлых, несмотря на суетливое содействие местных властей, удалось эвакуировать только к утру. А уже вскоре после восхода солнца у причала собралась толпа женщин, едва сдерживаемая жидкой цепочкой французских солдат.

— Будьте вы прокляты, собаки большевистские! Чтоб вас черти пожрали, ироды! Что вы за нами ходите? Нигде от вас, мерзавцев, не скрыться! — неслось оттуда сквозь слёзы и завывания. — Хоть тела отдайте, похоронить по-человечески.

Вступать в контакт с местными нам нельзя, но и терпеть такое тоже невозможно.

— Давайте эту падаль белогвардейскую утопим у них на глазах, чтоб языки не распускали, — в сердцах предложил старлей.

— Это неправильно с политической точки зрения, — возразил я. — Мы не можем никаким действием подвергнуть сомнению высоту и крепость моральных устоев советского человека. Покойников надо отдать. Не валяться ж им у нас на палубе. Пусть заберут и уходят.

Пообщавшись с вызванным дежурным по порту, Кузнецов договорился, что мы своими силами вынесем трупы, коих набралось больше двадцати, на причал, а там пусть они с ними что хотят, то и делают. В полицию, или родственникам – нам уже безразлично. Понятно и так, что без ведома властей полсотни головорезов в банду, вооружённую до зубов, не собрались бы. Значит, искать тех, кто из нападавших выжил, либо не будут вовсе, либо будут, но спустя рукава.

Покойников отдали женщинам, которые по одному перенесли их на стоявшие в отдалении повозки. Толпа стала немного меньше, но отнюдь не рассосалась совсем, а проклятия, посылаемые в наш адрес на фоне отчаянных криков "отдайте" только усилились.

— Говорил, утопить надо было! Доказывай им теперь, что у нас больше никого нет! — кинул Мельников камень в мой огород.

— Бабы! — нарушил я запрет губернатора. — Всех, кто у нас был, мы отдали! Какого лешего вам от нас ещё нужно?

— Отпустите их! Живодёры проклятые!!!

— Да зачем они нам кого-то держать? Кормить этих ублюдков, которые нас убивать пришли!? Не дождётесь! Линейный корабль "Александр Невский" является территорией Союза Советских Социалистических Республик! Любого, кто посягнёт на территориальную целостность, свободу, независимость, жизнь и здоровье граждан Союза ССР мы уничтожим всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами! Жалеть и держать у себя не будем никого! Имейте это в виду, когда отпускаете из дома своих вояк недоделанных! Ищите теперь их тушки на дне морском или в том месте, куда эти герои обоср…ные сбежали, почище чем из Крыма! Нечего здесь орать!

В моих словах, хоть и обидных, но был резон и толпа стала ощутимо меньше, но самые неугомонные всё равно остались и продолжали выкрикивать оскорбления в наш адрес. Делать было нечего, только ждать, когда охрипнут. Зато носатый губернатор ждать не стал и прибыл к трапу линкора, потребовав командира, после чего вручил Кузнецову письменное уведомление о том, что в случае, если контакт с местным населением повторится, французское правительство расторгнет договор.

— Николай Герасимович, спроси у него, где 20 тысяч единиц стрелкового оружия, украденного на этом и других кораблях из Крыма и принадлежащего, согласно договору, СССР? — подсказал я, стоя за правым плечом каперанга.

— Говорит, что ему ничего об этом неизвестно, в арсенале этого оружия нет, — перевёл мне ответ адмирала Кузнецов.