Звоночек 3

Отбросив всю экзотику, мы сосредоточились на проработке варианта, который изначально был основным. Замена турбин линкора на дизель-гидравлическую установку, аналогичную установке "Фрунзе". При подробном осмотре и сверке чертежей выяснилось, что уже готовые для балтийца фундаменты можно установить в "Александра" с минимальными переделками, что было очень хорошо. К тому же, бортовые машинные отделения, с турбинами высокого и среднего давления, на черноморском линкоре были просторнее в ширину, что облегчало задачу. А вот центральное машинное отделение мы решили не трогать, удовлетворившись только двумя валами. Во-первых, достаточно и пары винтов. А во-вторых, тяжёлые и габаритные турбины низкого давления нельзя было бы извлечь без частичного или полного демонтажа грот-мачты и кормовой надстройки. Кроме того, раз док нам недоступен, новые отверстия в подводной части сделать было невозможно, поэтому для монтажа системы охлаждения надо было составить проект с использованием наличных кингстонов и коммуникаций. Вчерне прикинули сроки, потребности в рабочей силе, материалах, инструментах и составили заявку на "Большую землю" особо оговорив судно с краном грузоподъёмностью не менее пятнадцати тонн.

"Дельфин" улетел, а в порт вошёл ещё один советский пароход, рефрижератор "Курск", обычно ходивший на линии Ленинград – Одесса. В этот раз он прервал свой рейс с грузом, который по заведомо завышенной цене срочно выкупило французское правительство прямо в Бизерте, устроившее советскому истерику с требованием в минимальные сроки забрать всю взрывчатку с территории Республики и вывезти её за предел территориальных вод. "Курск" пришвартовался позади "Александра" прямо напротив арсенала и открыл свои трюмы. Губернатор, нагнав арабов, принялся опорожнять их рекордными темпами, но, когда эта работа была закончена и пароход поднялся в воде, возникла заминка. Было забавно наблюдать, как арабы, цепочкой, будто муравьи, неся 130-миллиметровые снаряды прямо на голове, сунулись к трапу, а наши их не пустили. Стоящий тут же и контролирующий работу дежурный по военному порту стал горячиться, но советский капитан был непреклонен. У него чёткие инструкции. Сначала пушки – потом боеприпасы. Француз, понимая, что если погрузить орудия, а двенадцатидюймовые стволы можно было разместить только на палубе, причём так, что они перекрыли бы трюмные люки, места для боеприпасов попросту не останется, возмущался, но вынужден был уступить. "Курск" ушёл только через три дня, забрав с собой артиллерию и торпедные аппараты снятые с кораблей сбежавшей эскадры почти полностью. Не хватало десятка стволов, из них четыре 130-миллиметровых, и французы не могли внятно объяснить, куда они их подевали, только разводили руками и твердили, что арсенал пуст. Выпустили же они наше судно только после того, как ещё один советский пароход, "марсельский" рефрижератор "Кубань", забрал боеприпасы. Пугать лягушатников стало нечем, но на тот момент нас уже было три сотни человек, каждый из которых был вооружён хотя бы наганом.

Дни шли за днями. Жизнь на "Александре Невском", можно сказать, наладилась. Множество людей обжили линкор, появилось электричество, свет, опреснительная установка давала воду, даже гальюны привели в рабочее состояние. Суда Совторгфлота приходили регулярно. С берега не донимали, белогвардейская диаспора, лидер которой, адмирал Беренс, по агентурным данным поклявшийся уничтожить линкор, но не отдать Советам, столкнувшись с нашей позицией по этому вопросу, посчитала за лучшее вовсе с нами не пересекаться.

Правда, комфортной эту жизнь, в круглосуточном грохоте железа, к которому днём примешивался рёв труб духового оркестра, назвать было сложно. Двенадцать-четырнадцать часов работы, и не только головой, но и руками, приходилось самому и резать и подваривать в сложных местах, остальное – сон без задних ног. И так каждый день. Единственной отдушиной была музыка. Не дающий мне покоя с тех пор как я его вспомнил марш "Красная тревога", рвался наружу. Помню, как первый раз во время обеда подошёл к оркестру на палубе и спросил.

— А сможете вот это?

Наш Советский Союз покарает

Весь мир как огромный медведь на восток.Над землёй везде будут петьСтолица, водка, советский медведь наш!

Глаза дирижёра округлились и он стал беспомощно разевать рот, не в состоянии достойно ответить целому капитану госбезопасности. На палубу со звоном упала труба, или что там у них за инструменты, я не разбираюсь.

— Да что ж вы, в самом-то деле?! Это ж просто набор слов, чтоб мотив понятнее был. Можно ж спеть и так:

Хитрый наш президент набивает

Мошну, как хомяк за щеку колосокЭто доступно не только лишь всемСало, горилка, скакучий гопак наш!

В оркестре заржали.