Звонок из Мемфиса

– За это наказывают.

– Как?

– Штраф пятьдесят рублей в данном случае.

– Отправь счет, – старец указал данные Челюскина.

После короткой паузы бот добавил:

– Мой совет: зайдите на портал Индекса, поищите самостоятельно. Люди, если не знают «что делать?», путешествуют или устраивают социальные потрясения.

– Что ж, разумно. Свободен, – ответил Пророк, он залез в раздел туризма Индекса. Из множества предложений для удобной и комфортной жизни Старец выбрал Грецию – Дельфы, называемые Пуп Земли.

«Вот земля, достойная величия моих дел, скит убогого Старца, – решил он, – для пророчеств, изречений, наставлений заблудших, развитие разумной жизни».

Пуп Земли оказался камнем, застрявшим в скальной расщелине, откуда исходил серный дым. «Неплохое место для умного человека», – решил Пророк, скопировав себе в Креатуру то, что увидел в справочнике. Пророк залез в разлом и погрузился в цифровой дым. Однако, подвесив тело в воздухе и заложив ногу за ногу, он нашел такой образ жизни неудобным. Индекс предложил изучить каталоги домов, замков, дворцов для скитальцев в разных странах.

Опять появился тук-тук с посылкой.

– Могу посоветовать каталог недвижимости Москвы. Качественная оцифровка, удобные фильтры.

– Давай, – буркнул Старец, забрав протянутую ссылку на интернет-страницу.

– Обращайтесь! Это моя проклятая работа.

Следуя настройке фильтра (сверху самое дорогое, внизу – никому не нужное), Аввакум отыскал прекрасный апартоскит в столице – пентхаус с видом на Кремль и храм Василия Блаженного, примерно на пятьсот шестьдесят квадратных метров. Особенно Пророку понравилось то, что цифровая Москва мало отличалась от реальной. Пентхаус даже не пришлось проектировать и копировать: он нашел его по адресу. Апартаменты были пусты. Вычислительных мощностей не хватало для заселения Сети цифровыми людьми.

– Ну, слава мне! Буду жить здесь, – согласился с предложением бота Старец.

– Интересует ли вас цена? – спросил тот.

– Поди вон, дурень.

Дом стоял в Хрустальном переулке. В пентхаусе было достаточно места для променадов из комнаты в комнату с помещениями для медитаций, спальни, гостиная, туалеты и ванные, но без воды. Обстановка достойная. Золота – в меру. Остальное приятно глазу.

Старец раздвинул пространство Креатуры до компьютеров Империи на Шпицбергене, где в шахтах ледника Мамонт Сой хранились совсем новые, самые вместительные сервера обеих Империй. Для охлаждения вычислительной техники требовалась территория с холодным климатом. В СССР таких предостаточно.

Ледник считался демилитаризованной зоной планеты. Но, не доверяя договорам, Империи разместили ракетные установки, нацеленные на электронные системы друг друга. Компьютерная память, накопившая все знания цивилизаций об истории и технологиях, считалась общим достоянием человечества. Если она выйдет из строя, жизнь на Земле придется начать заново – с охоты и собирательства микросхем.

Сюда со всей цифровой Москвой переселился Старец. Места для Креатуры на серверах Сколтеха уже не хватало. Но при копировании случилось ЧеПэ (чрезвычайное происшествие). Пророк, мало понимавший в политическом устройстве планеты, расчистил пространство на серверных дисках обоих Империй и перенес на них ставшую гигантской Креатуру. Исчезновение своей виртуальной вселенной Империя Любви заметила сразу. Все, что работало, работать перестало. Рухнули биржи криптовалюты, из-за технических проблем остановились сексуальные вечеринки, а ракеты упали на поля сражений. Выполняя автоматизированные протоколы, инженеры перевели Империю на резервные станции.

Руководителем квантового вычислителя Любви был Андреас Попандопулус. Когда выдалось время, он набрал Кондратьева и на хорошем русском потребовал объяснений. В момент звонка тот обмывал в стакане с водкой свою первую звезду Героя Социалистического Труда за создание теории пустоты. В гостях у него сидели дети, ближайшие родственники и коллеги.

– Откуда на моей территории взялась Москва? Где цифровой Лондон? – взял сразу быка за рога Андреас.

– Попандопулус! – не понял слов ученого грека Петр Петрович. Он уже употребил шесть стопок. Жена внимательно посмотрела на Кондратьева. На этом речь академика оборвалась, он передал трубку помощнику.

– Никольский у аппарата, – сказал Дмитрий Анатольевич, – Попандопулус! Рад слышать. Как ты, дружище?

Далее минут двадцать Андреас рассказывал о делах.

– Понял. Понял, – периодически вставлял в разговор Никольский, но только тогда, когда Попандопулус переходил на мат.

Дмитрий Анатольевич разрывался между телефоном и стопками холодной водки с закуской.

– Сейчас, Андреас, подожди, – попросил Никольский в трубку и отдал телефон Челу. Он находился среди приглашенных, пил морс, оставаясь единственным трезвенником в компании.

– Слушай, Игорь, поговори с Попандопулусом. Только выйди на кухню. Потом расскажешь. А то я ничего не слышу.

Чел взял трубку:

– Хай, Андреас.

Но взвинченный Андреас уже сбросил звонок.

– Отключился, – сказал Чел. – Наверное, неважное.

Никольский промолчал.

На другой стороне планеты Андреас обратился к своему главному инженеру: