Звонок из Мемфиса

Василашвили вылез из спасательной капсулы, когда из центральной сахли прогремела длинная автоматная очередь. Богли, Чума и Гога переглянулись. Первым пришел в себя Чума: дала о себе знать спортивная закалка и реакция человека, готового к любым поворотам событий.

– Сваливаем! В кусты, – крикнул он, указав на заросли, и первым рванул туда.

За ним помчались остальные. Гога, увидев в кустах первыми оказавшихся там Эстома с Чумой, прыгнул на них, как на надувной матрас. Чума застонал, Богли выругался. Василашвили прокатился по телам вниз, получив от каждого по сильному пинку.

На поляну выбежал Костя. Он уставился на свалку из ссорящихся между собой яхт. Встревоженный отсутствием людей, агроном несмело направился к центральной сахле. Следом за ним, к величайшему изумлению Богли, появилась Медея. С оголенной грудью, завернув бедра в овечью шерсть, отливающую золотом, с которой она по прихоти не расставалась, Медея подошла к Косте и встала рядом.

Пока Эстом раздумывал, как поступить, с центральной террасы вышли четыре Машо с автоматическим оружием. Затем появился огромного размера атлет с головой быка. Яхты, составлявшие страховой протокол, спорившие о технических деталях, не обратили на них никакого внимания. Костя с Медеей замерли. Агроном с испугом глядел на чудовище, которое было в полтора раза выше и шире любого человека. Девушка смотрела на зверя с интересом, даже с откровенным нахальством.

Мемфис, не проявив никакого внимания к дивной гармонии гор, утопающих в розовом цвете заходящего солнца, двинулся прямиком к Косте и Медее. Он приблизился к паре, встал в двух шагах от них. Машо окружили группу с четырех сторон.

– Откуда у нас появился чудо-мальчик? – без всякого страха спросила Медея. – Как тебя зовут, красавчик?

– Мемфис, – ответил быкочеловек, Косте показалось, что тот сильнее раздвинул и так огромную грудь, надув мускулы.

Медея, глядя на это проявление мускулинности, только улыбнулась и посоветовала агроному:

– Посмотри хорошенько на этого теленка. Так должен выглядеть настоящий мужчина.

Мемфис затрещал, как деревянный шкаф, раздувшись еще шире. Агроном сник, напоминая собой увядшую ромашку.

А Медея просто расцветала на глазах. Ее соски поднимались и опускались, поднимались и опускались. «Какие вы все одинаковые», – подумала Медея о мужчинах.

– Ну что, Мемфис, помнишь свою мать Пасифаю?

– Какая такая мать? – угрожающе спросил Бык.

«Так ты глупец», – усмехнулась про себя Медея, но вслух произнесла:

– Твоя мать. Пойдем со мной.

Бык неотрывно смотрел на нее телячьими глазами, но после этих слов золотой глаз тоже с любопытством уставился на Медею.

– Да, – сказал Мемфис, добавив: – Зачем?

– Узнаешь. Возьми меня на плечи.

Мемфис проявил удивительную осторожность и, довольно ловко подхватив Медею за талию, положил ее на плечо головой вниз, а попой в золотой овчине – вверх.

– Тупица! Не так.

Мемфис перевернул Медею, осторожно усадил ее на плечо, как на стул. Рог был таким могучим, что Медея обхватила его двумя руками и почувствовала себя, словно села на любимого коня. Плечо Мемфиса было теплым, сильным и возбуждающим.

– Ну, красавчик, я готова. Спускайся к водопаду. Читать-то умеешь? Иди по указателям.

На Костю уже никто не обращал внимания. Поняв, что он совершенно лишнее звено в грядущих событиях, агроном отошел к стоявшим неподалеку лавкам и сел, решив стать наблюдателем, а не участником истории. Женское предательство, свершившееся на его глазах, хоть не было таковым, но совершенно переменило картину мира Кости. Его тайные мечты оказались грубо разрушены поступком Медеи, он думал утопиться.

Мемфис, уже не придерживая Медею, посмотрел в направлении спрятавшихся мужчин и указал на них рукой Машо. Отдав команду убрать с виллы посторонних, бык направился в противоположную сторону – к карте со стрелками. Здесь на нескольких языках было написано «Экотропа к водопаду», а также нарисованы тропы и достопримечательности, ожидающие туристов, в том числе мегалитические столпы неясных веков, обозначенные как «Дворец Пасифаи и катакомбы Эгрисса».

У Медеи, удобно расположившейся на его плече, улучшилось настроение. Она хлопала Мемфиса по плечам и по груди:

– Вперед, баран, скорей!

Мемфис, не понимая, к чему такая спешка, удивляясь, как быстро бог, оказавшись на Земле, может превратиться в пустозвонца, однако бесприкословно подчинился воле Медеи. Ибо сбылось первое слово Гильгамеша – о безумии пустозвонцев.

Вооруженные Машо цепью шли к кустам. Богли, Чума и Гога бросились врассыпную. Из них троих на местности ориентировался только Василашвили, но он исчез первым, бросив товарищей на произвол судьбы. Гога бежал вниз, зная, что у подножия горы есть тропа, соединяющая горные селения. Сперва он решил добраться до нее, а там – посмотреть, куда направиться дальше. Выше находился колхоз Ильича с козьей фермой, ниже – поселки, а за ними катакомбы. Так называли город мертвых – заброшенный раскоп греческого города Эгрисса, по легенде считавшегося столицей царя Эта и местонахождением золотого руна.