Звонок с неизвестного номера

– Я гуляла там. Позавчера. Услышала: кто-то скулит. Пес, голодный, испуганный, лежал на своей подстилке. Но уходить не хотел. Похоже, ему велели ждать. Никакой тети рядом, разумеется, не было.

– Настя не могла так поступить, – прошептал.

– К сожалению, – вздохнула Алена Андреевна. – Было бы честнее просто сдать пса в приют. Тошке очень повезло, что первой его нашла я. А не какой-нибудь алабай без поводка.

Денис вдруг предложил:

– Пойдемте чаю выпьем?

– Пойдемте, – согласилась она.

Оглядела мимоходом квартиру. Чистота, белые стены, богатый паркет.

Пока мужчина заваривал чай, сказала:

– Простите, что вмешалась. Нашла вас, свалилась как снег на голову. Мне просто хотелось узнать: кто его бросил? И почему?

Мужчина скупо улыбнулся:

– Мы с Тошкой, честно сказать, не очень ладили. Он, хоть малявка, такой собственник! Сразу в штыки меня воспринял. Я Насте руку на плечо – рычит. В спальню вообще вдвоем не уйди – на дверь бросается, воет. Но я надеялся: наладим отношения. Это она предложила…

Осекся.

– Что? – поторопила Алена Андреевна.

– Тошку своей родственнице отдать. А нам – взять другую собаку. Щенка. И воспитывать его под себя. Чтобы он любил и уважал обоих хозяев. Я ей сказал, что так нечестно. Но Настя заверила: пес попадет в хорошие руки.

– Тошка очень тоскует, – честно сказала Алена Андреевна. – Но возвращать его я не буду. А вам желаю найти хорошего, породистого щенка. И воспитать его под себя, – не удержалась от сарказма.

Теперь она точно знала: хозяйки у малыша-йорка нет. Придется ей самой становиться ему новой мамой.

* * *

Смерть и похороны деда Юры лишь ненадолго всколыхнули улицу Удалова Щель. В последний путь проводили, на поминках выпили – и каждый к своим делам. Одна Василиса Петровна успокоиться не могла.

Сосед покойный не то чтобы богато жил, но хозяйство у него было крепкое, Василиса на многое заглядывалась. Лично она траву по старинке косит, косой да ручками белыми, а у Юрия Михайловича – импортная газонокосилка. И растения она от паразитов, как большинство в их поселке, из обычного пульверизатора опрыскивает, тогда как у соседа – прибор аккумуляторный, дорогой.

Теперь, когда получила доступ в опустевший после смерти хозяина дом, еще много чего приметила. Микроволновая печь немецкая. Телевизор с экраном огроменным. Даже вафельница электрическая и пароварка имеются, только подумать!

Продукты, что в холодильнике и подполе оставались, Василиса Петровна себе прибрала – на то у нее санкция от сына имелась. Имущество, ясное дело, не тронула – не воровка. Но раздумывала: что дальше-то будет? Денис, столичный фрукт, сказал: без отца ездить сюда не станет, значит, на продажу выставит. Неужели вместе со всем, что внутри, – а тут и светильники из хрусталя, и ковры на полу?!

У нее приятельница, риелтор, рассказывала: жилье, когда обставлено, в цене совсем немного прибавляет. Покупатель – он ведь под себя все хочет. Зачем ему шкафы, портьеры, картины на стенах? Поначалу в чужих интерьерах поживет, а потом раздаст родственникам или на продажу выставит. А вот ей бы ну очень вещи покойного пригодились. У самой меблишка дрянная, еще советских времен, из ДСП, техника бытовая древняя. Предложить, может, Денису, что сама выкупит?

Но посмотрела по ценам и приуныла. Микроволновка такая – целых пятнадцать тысяч, если новая. Допустим, сын покойного ей скидку даст – за то, что б/у. Но хочется ведь и шкаф натурального дерева, и вазу хрустальную в форме ладьи, и диванчик велюровый. Если за все платить – никаких сбережений не хватит.

А может, Денис и вовсе не продавать – сдавать дом надумает. Вместе со всем имуществом. Тогда точно съемщики хорошие вещи мигом раздолбают.

Тут бы какую хитрость проявить. Дипломатию.

Василиса Петровна вспомнила похороны и поминки. Сын покойного на них, сказать прямо, смотрелся белой вороной. В ботинках по виду из настоящего крокодила, не пил почти, в разговорах общих не участвовал (да все местные, едва чужак приближался, сразу замолкали). И слова за помин души сказал мудреные. Точно Василиса Петровна не помнила, но смысл: как жаль, когда молодые уходят. Хотя какой сосед молодой, если ему семьдесят шесть было? Ей вот только шестьдесят, и то себя хорошо пожившей считает.

И все подкатывал, выспрашивал, как покойный последние дни провел? Не прибаливал ли, не расстраивался?

Она спросила:

– Зачем вам это?

А Денис в ответ:

– Не верю я, что инфаркт на пустом месте может случиться.

Василиса Петровна вспомнила, как их терапевтиха говорит, повторила:

– Чего удивляться? Сосуды к такому возрасту изношены.

Он в ответ рассердился:

– Отец не пил, не курил. Каждый день зарядка, воздух свежий. Рыбалка. У него ресурс оставался – минимум лет на двадцать.

– До девяносто шести, что ли? – усмехнулась.

– Именно так! Я его недавно уговорил скрининг сделать. Фактический возраст – на шестьдесят. Жить бы еще да жить.

Про скрининг Василиса Петровна знала – рекламу по всему поселку развесили. Но никто не идет – чего деньги на глупости тратить? Тем более и доказательство налицо: соседу долгие годы обещали, а инфаркт в одночасье скосил.