Звучит повсюду голос мой

Мой незаменимый друг! Если бы я тогда знал о вашем сговоре, о ваших планах, может быть, все сложилось бы по-другому. Вы бы вместе скрылись вдалеке от Ширвана, ваши сердца не опалились бы огнем разлуки. Я сразу же пишу тебе обо всем. Не хочу зазря тебя обнадеживать, пустые надежды не к лицу мужчине, но как только представится возможность, я узнаю, что с ней. Аллах ведает, а вдруг удастся ее забрать оттуда? Переправить в места, близкие тебе? Если судьбой предопределено, да будет так, может быть, когда-нибудь вы сможете увидеться. Я напишу тебе все, что узнаю. И может быть, вы еще сможете свить общее гнездо? Но пока все это - пустые разговоры. Ведь с того злосчастного дня прошло столько лет! Но если хоть какая-то надежда осталась, мы сделаем все, что в наших силах. Когда я прочел Махмуду-аге строки твоего письма, на его глазах появились слезы. "Клянусь духом покойного отца, если бы я знал, будь даже сто алышей, тысяча "закрытых", я бы не позволил разлучить любящие сердца Лейли и Меджнуна!" сказал он и тотчас отправил письмо Алияр-беку в Арабчелтыкчи. Если сумею, как только мне удастся, сам постараюсь поехать в имение Алияр-бека. Жди моего следующего письма. Я приложу все усилия к тому, чтобы встретиться с Соной и переговорить о вашей тайне. И еще я хочу рассказать тебе, как выглядела Сона в тот последний день. Она убежала из дома танцовщика в лохмотьях, закутанная в черную старушечью чадру. Лицо ее осунулось, глаза запали, в них проглядывало горе и отчаяние. Я никогда не смогу забыть того, что делает с человеком несчастье. Как будто это не была самая красивая танцовщица Ширвана. Даже и теперь, по прошествии стольких лет, никто не может заменить Сону. Выросла и расцвела Ниса, младшая подружка Соны, она как цветок в группе чанги, но невозможно занять место Соны; она была мастером в своем искусстве, она была красива и неповторима, как мечта.

Если я еще не слишком утомил тебя своими рассуждениями, обрисую тебе картины нашей здешней жизни, брат мой. Помимо газелей и эпиграмм, которые накапливаются день ото дня в моих тетрадках, я составляю сборник, включающий биографии и стихотворные сочинения других поэтов - наших соотечественников, живших ранее. А еще я задумал написать историю нашего Ширвана. Спасибо за добрые и сердечные пожелания, но, к сожалению, у меня все по-старому, богачом я не стал, за чужой счет не поживился, поэтому мне не было надобности замаливать грехи у святых могил. Я воспользовался предложением Алаббас-бека составить ему компанию в паломничестве в Мекку. В моем кармане денег не водится, как бы иначе я мог посетить столь далекую страну? А мне хочется увидеть весь мир, путешествия - моя страсть. Этот плут знал о моем желании, ему в дороге необходим товарищ по болтовне, ему нужен кто-нибудь, кто бы снимал с него башмаки. Цели путешествия очень отличались у нас, но я согласился. Он поклонялся святыням и религиозным мученикам, а я поэтам и ученым, жившим в тех странах, которые мы посетили. Он тащил меня в мечеть, а я его в духан, он звал меня к священному черному камню, а я его к тем местам, где ступала нога великого Хагани, жившего в двенадцатом веке. Но ничего, я увенчал наше путешествие стихами, которые привожу тебе в этом письме:

Человек этот хитростью сбил меня с верной стези,

Словно дьявол Адама, речами меня совратил,

Из духана обманом меня за собою увел,

Вместе с ним поклониться Каабе меня убедил.

Сотни бед по дороге толпой обступили меня,

Заболела чахоткой душа - столько горя он мне причинил.

Он хотел одного: чтоб "гаджи" называли его.

Не по зову души на моленья он в храм приходил.

Сколько вытерпел я от него - он царил надо мной,

Как в Дамаске Марван над гаремом своим не царил.

Даже Шумр в Кербеле, что имама Гусейна казнил,

Меньше зла ему сделал, чем мне этот пес досадил.

Наконец, слава богу, вернулись на родину мы,

И, тебя увидав, я несчастья свои позабыл.

Короче, сорок дней отдавай салам там, где один день хлеб-соль ел!

Еще я хочу написать тебе о твоей несчастной матери. Изредка она заходит к нам, справиться о нашем житье-бытье. Она, слава аллаху, здорова. И отец твой на своем месте и так же тверд в своих убеждениях.

Когда в годы ученичества я получал письма с родины, они прибавляли света моим глазам, словно снадобье. Мне хотелось, чтобы мое сегодняшнее письмо стало таким же для тебя. С этой целью я писал так длинно. Целую тебя в тоскующие по родине глаза, брат.

Прошу тебя не запаздывать с ответом. Все.

Твой доброжелатель Сеид Азим Сеид Мухаммед or л у.

Двадцать пятого числа десятого месяца... года".

Сеид Азим, отвечая на письмо друга, решил обязательно поехать в Арабчелтыкчи и увидеть Сону. Надо заручиться согласием и письмом Махмуда-аги к Алияр-беку.