1-я русская бригада СС «Дружина»

О том же самом говорит и бывший командир бригады «Железняк» И.Ф. Титков: «В то время бригада Гиль-Родионова представляла собой еще крепкое формирование. За все время карательной операции "Коттбус" никто из ее солдат не перешел на нашу сторону. Безусловно, в ее рядах было немало солдат и офицеров, которые задыхались в фашистских мундирах, стремились перебежать к нам, но они пока еще не решались на такой шаг. К тому же среди них было значительное число белоэмигрантов, кулацких элементов и других отпетых врагов Советской власти, которые дрались против нас с упорством обреченных»[308].

Только в воспоминаниях бывшего начальника БШПД П.З. Калинина отмечается: «За время экспедиции немало "дружинников" перешло на сторону партизан. Они показали, что моральный дух у личного состава "бригады" очень низкий, что большинство солдат не одобряют действий своего командира, что идея создания "новой", национал-социалистской, то есть фашистской, России не находит среди них поддержки»[309].

Утверждения П.З. Калинина слишком однозначны. Возможно, кто-то из «дружинников» и перебежал к партизанам, но это были единицы. Что касается морального духа, то в период операции «Коттбус» он был еще на должном уровне, не то что в августе 1943 г. Да и к тому же П.З. Калинин вряд ли мог знать во всех подробностях то, что происходило внутри 1-го Русского национального полка СС. Больше осведомлен в этом вопросе был И.Ф. Титков. Его бригаде непосредственно приходилось вести бои с «родионовцами», и он замечает: «В то время обстановка у нас была очень напряженной

[июль 1943 г. — Прим. авт.]. Железняковцы только что вышли из карательной операции "Коттбус" и вели бои против бригады Гиль-Родионова. Она клином врезалась в Бегомльский район. К тому же ожидалось прибытие более крупных частей немцев на борьбу с нами. О возможности перехода бригады Гиль-Родионова на сторону партизан тогда и думать не приходилось»

[310].

В мемуарах Р.Н. Мачульского встречается информация о том, что партизаны, загнанные немцами в район Домжерицких болот, вышли оттуда, организовав прорыв на участке, который удерживала «Дружина». Более того, «как во время блокады, так и после нее большинство солдат и офицеров бригады лояльно относились к местному населению, и нередки были случаи, когда родионовцы при встрече с партизанами не обстреливали их»[311]

.

Не исключено, что в некоторых подразделениях «Дружины» действительно были солдаты, которые не занимались террором в отношении мирных граждан, сознательно давали народным мстителям выйти из «котла», а в отдельных случаях, не желая пролития крови, отказывались вступать в перестрелки с партизанами. Однако есть и другие факты — безжалостный разгром партизанского госпиталя бригады «Железняк», участие в блокаде Домжерицких болот, когда партизан и местное население, оказавшееся там, беспощадно уничтожали, «усмирительные акции», включая сожжение деревень и расстрелы женщин, стариков и детей (о чем пишет И.Ф. Титков). И делало это большинство «дружинников», а не какая-то маленькая горстка индивидов, окончательно потерявших человеческий облик.

Моральный климат, сложившийся к тому времени в русской бригаде, вызывал беспокойство у немцев. В СД засомневались в способности Гиля эффективно командовать соединением. В Берлин пошли сообщения о политической неблагонадежности солдат и офицеров, а в одном из рапортов прямо констатировалось: «Родионов не внушает доверия своим поведением» и предрекалось, что «в ближайшее время "Дружину" постигнет катастрофа»[312].