10 минут 38 секунд в этом странном мире

– Однако вы сомневаетесь, – медленно произнесла Лейла.

Глаза ветеринара, спрятанные за очками, превратились в щелки.

– Прошу прощения?

– Я хотела сказать, что у вас нет стопроцентной уверенности. Вы сомневаетесь, а это означает, что шанс на спасение все-таки есть.

– Видите ли, я понимаю ваше желание помочь, но, поверьте, куда лучше просто усыпить ее. Животное и так настрадалось.

– Тогда мы найдем другого ветеринара. – Лейла повернулась к Хюмейре. – Найдем же?

Другая женщина задумалась, но лишь на секунду. Она кивнула в знак поддержки:

– Найдем.

– Хорошо, раз уж вы так непреклонны, я постараюсь помочь, – сказал ветеринар. – Но обещать ничего не могу. И должен сказать, что стоить это будет недешево.

За этим последовали три операции и месяцы болезненного лечения. Бо́льшая часть расходов легла на Лейлу, но и Хюмейра принимала участие, когда могла.

В конце концов время показало, что Лейла была права. Кошка с поломанными когтями и выбитыми зубами цеплялась за жизнь из последних сил. Принимая во внимание, что ее исцеление было почти чудом, они назвали ее Секиз, Восемь, ибо ясно: у существа, перенесшего столько боли, наверняка было девять жизней и восемь оно уже потратило.

Женщины присматривали за кошкой по очереди, постепенно превращаясь в хороших подруг.

Спустя несколько лет, после безумной фазы ночных эскапад, Секиз забеременела. Через десять недель она родила пятерых котят с очень разными характерами. Один из них, черный с небольшим белым пятнышком, оказался абсолютно глухим. Лейла и Хюмейра придумали ему имя – Мистер Чаплин.

Голливуд Хюмейра – женщина, знавшая наизусть большинство красивых баллад Месопотамии, женщина, чья жизнь напоминала истории, рассказанные в них.

Голливуд Хюмейра, одна из пяти.

История Хюмейры

Хюмейра родилась в Мардине, недалеко от монастыря Мор-Габриэль, на известковом плато Месопотамии. Извилистые улицы, каменные дома. Она росла на очень древней и очень неспокойной земле, и со всех сторон ее окружали пережитки истории. Руины на руинах. Новые могилы внутри старых могил. Бесконечные легенды о героях и истории о любви, которые ей рассказывали, заставляли ее тосковать по уже не существовавшей родине. Странное дело, но ей казалось, что эта граница, где кончается Турция и начинается Сирия, вовсе не постоянная разделительная линия, а некое живое и дышащее существо, этакая ночная тварь. И она перемещается, когда люди по обе ее стороны спокойно спят. По утрам она снова возвращается на прежнее место, но чуть-чуть сдвигается то вправо, то влево. Эту границу постоянно пересекали контрабандисты. Затаив дыхание, они шли по густо заминированным полям. Иногда в тишине слышался взрыв, и деревенские жители принимались молиться, чтобы это разорвало мула, а не контрабандиста, на нем ехавшего.

От подножия Тур-Абдина – «Горы Поклонения» – до самой равнины, которая летом становилась песочно-рыжей, тянулся бескрайний ландшафт. Однако обитатели этого региона часто вели себя как островитяне. Они сильно отличались от соседских племен и ощущали это до мозга костей. Прошлое сомкнулось над ними, словно глубокие темные воды, и они плыли по ним, но не одни – никогда не одни! – а в компании призраков – своих предков.

Мор-Габриэль – старейший в мире монастырь Сиро-Яковитской церкви. Как отшельник, живущий на воде и скудной пище, монастырь сумел выжить благодаря вере и крупицам благодати. На протяжении всей его истории в нем случались кровопролития, гонения и истребления, монахов тиранили все, кто вторгался или просто проезжал через этот регион. И пусть его светлые, словно молоко, крепкие каменные стены устояли, зато великолепная библиотека не уцелела. Из тысяч книг и рукописей, которые она когда-то с гордостью вмещала, не осталось ни одной странички. В склепе были похоронены сотни святых и мучеников. Росшие возле него оливы и сады тянулись до самой дороги, насыщая воздух особым ароматом. Если не знать истории, невозмутимость этого места можно легко принять за покой.

Хюмейра, как и многие другие дети, выросшие в этом регионе, с детства слышала песни, баллады и колыбельные на нескольких языках – турецком, курдском, арабском, персидском, армянском, сирийско-арамейском. Она слышала истории про монастырь и видела, как приезжают и уезжают туристы, журналисты, священнослужители обоих полов. Больше всего ее занимали монашки. Как и они, Хюмейра совершенно не собиралась замуж. Но в ту весну, когда ей исполнилось пятнадцать, ее внезапно забрали из школы и обручили с мужчиной, который вел дела с ее отцом. К шестнадцати годам она уже стала его женой. Муж был человеком непритязательным, бессловесным и пугливым. Хюмейра, понимая, что он не хотел этого брака, подозревала, что у него была возлюбленная, которую он не смог забыть. Время от времени она ловила его неприязненный взгляд, словно именно она была виновата в том, о чем он сожалел.