100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Совсем по-иному выглядели обстоятельства возникновения университетских штурмовых батальонов. С одной стороны, в университете хотели соблюсти военные традиции. Дело в том, что в рамках этого учебного заведения в 1919 году был создан специальный добровольческий отряд, который направился сражаться против пролетарской диктатуры. Нос другой стороны, главной причиной возникновения этих батальонов было желание избежать угона в Германию. Ситуация в корне изменилась после 15 октября 1944 года, когда почти каждый студент должен был записаться в Национальную вооруженную службу. Согласно действующему предписанию, зачисления в службу можно было избежать, если студент уже состоял в одной из военизированных формирований, будь то батальоны КИШКА или батальон «Танчич».

Подобное положение вещей стало толчком для возникновения и развития университетских штурмовых батальонов. Еще 5 октября 1944 года (за десять дней до переворота!) лейтенант Дьюла Элишер, в прошлом являвшийся студентом Технического университета, получил от министерства обороны задание создать отдельный батальон. В итоге он обращался к студентам не как к членам некоей партийной организации, а как к солдатам венгерской армии. Стоит отметить, что к тому моменту большинство студентов уже являлись членами организации «Левенте», а стало быть, они входили в состав Национальной гвардии. В конце октября был сформирован 1-й университетский королевский штурмовой батальон. В нем насчитывалось около 500 человек, объединенных в боевые порядки. На тот момент в батальоне было 12 человек, обладавших воинским званием. Штаб батальона состоял из двух лейтенантов-резервистов и двух прапорщиков. Из страха, что их угонят на работы в Германию, в ряды батальона потянулись и другие студенты. В итоге это привело к возникновению 2-го университетского батальона.

Элишер вспоминал: «Я и еще несколько людей верили в чудесный приход англосаксов. Но то, что стояло перед нашими глазами, было чудовищным… Я никогда не принадлежал к салашистам и даже не симпатизировал им. Но еще меньше мне нравились сталинские порядки. В 1941 году я был одним из первых венгров, которые перешли русскую границу. Я был офицером разведки, а потому видел, какие жестокости творила отступающая Красная Армия, а точнее, политические органы. Профессор Ференц Оршош, коллега моего отца, был членом Катыньского международного комитета. Именно от него я узнал, что произошло с польскими офицерами… Я надеялся, что мы сможем сохранить наши батальоны до конца войны. Я полагал, что рано или поздно мы смогли бы пробиться к позициям англичан».

Большинство из организаторов батальона были убежденными антикоммунистами. Но при этом им был чужд политический экстремизм. Сам Элишер добровольно сотрудничал с Красным Крестом и в 1942 году ездил в Германию, чтобы посмотреть, как там обходились с евреями. Этим жестом он высказывал свое однозначное неприятие национал- социалистического режима.

Говоря о стремительном росте численности университетских батальонов, не стоит сбрасывать со счетов то обстоятельство, что в них скрывалось большое количество студентов-евреев и социал-демократов, за которыми охотились агенты гестапо. Непосредственное командование 1-м батальоном было поручено капитану Лайошу Шипеки, который в гражданской жизни был дипломированным инженером, а 2-м — майору Лайошу Чики.

В течение нескольких дней студенты были униформированы. Они получили бекеши из овечьей кожи, саперные сапоги и шинели. Оружия им выдавали мало, но студенты доставали его по своим каналам. Так, например, они обзавелись винтовками с оптическим прицелом, которыми их снабдило правление Будайского стрелкового союза. Но оружие в руках они держали не слишком долго.

Капитан Шипеки, который уже побывал на передовой, стал настаивать на том, чтобы его батальон посылали в бой только после подготовки. В результате он вступил в конфликт с салашистами. Кроме этого, Шипеки пытался удержать студентов от каких-либо самостоятельных вылазок, так как считал, что война была проиграна, а любые сражения были бессмысленной бойней. Но в отличие от него, большая часть студентов не обладала подобными предчувствиями. Они еще не знали, что значит война. Почти все из них не проходили воинской службы, а потому были преисполнены романтических убеждений. Они с нетерпением ожидали своего боевого крещения.

24 декабря батальоны были подняты по тревоге Иштваном Жакё, который на тот момент являлся руководителем молодежной организации салашистов. Он сообщил, что советские войска прорвали линию фронта, а потому студенты вместе с боевыми группами нилашистской молодежи должны были покинуть Будапешт. Командование университетских батальонов оказалось перед тяжелым выбором. После Рождества студенты должны были направиться в учебный лагерь Эршекуйвар. Но был резон и в том, чтобы остаться в городе.