100 грамм предательства

— Итак, друзья мои… — слово берёт Магнус. — Раз уж речь зашла о свадьбе, у меня есть для вас чудесная новость! — он смотрит на Дина. — Мой сын решил связать свою жизнь с одной молодой особой. Кара, девочка, подойди ко мне…

На негнущихся ногах, подхожу к Магнусу и встаю рядом.

— Как это часто случается, два одиноких сердца нашли друг друга и теперь бьются в унисон…

Аниса крепко обнимаем меня:

— Я знала, что у вас все получится, дорогая моя…

— Спасибо, я так счастлива! — отвечаю шёпотом. — Будто у меня в одно мгновение крылья выросли…

Среди доброжелательных взглядов я натыкаюсь на один-единственный, в котором полыхает пожар ненависти. Тина не говорит ни слова. Только смотрит и смотрит на Дина, пожирая его глазами. А потом вдруг размашистым шагом подходит к нам и выдавливает:

— Желаю счастья… — с тем же успехом она могла пожелать нам гореть в аду, ибо в её словах столько неприкрытой злобы, что меня передёргивает.

— Спасибо, Тина! — как ни в чём не бывало благодарит Дин. Неужели не заметил? Или решил не обращать внимания?

Я молча киваю в ответ. Благодарностей она не дождётся.

— Дату назначим чуть позже… — благодушно решает Магнус. — Но не позднее начала сентября. Можете возвращаться к работе.

Толпа расходится. Наконец, на лужайке остаёмся только мы с Дином, Магнус с Илвой, Ви-Ви, Фолк и Бубба с Тиной.

— С вашего позволения, я удалюсь. — Магнус кивает на дверь. — Мне нужно изучить дневник Эйрика Халле. Ви-Ви, покорми наших героев, пожалуйста…

— Конечно, Магнус, конечно! — та согласно кивает. — Птенчики, чего бы вам хотелось?

— Без разницы, — пожимает плечами Фолк.

— Только не кашу… — просит Бублик, в предвкушении потирая руки.

Магнус уже входит в Дом, а за ним спешит Илва. Ви-Ви торопится на Кухню, ведь главная цель её жизни — накормить страждущих. Бубба хвостом следует за поварихой. Тина тоже покидает лужайку, но уходит куда-то в лес. Смотрю ей вслед и сердце внезапно сжимается в предчувствии чего-то плохого.

— Иди ко мне… — Дин обнимает меня за плечи и тяжесть предчувствия немного отступает. — С тобой всё нормально? Ты побледнела.

— Всё хорошо… — успокаиваю Дина.

Улыбаюсь через силу, стараясь прогнать тревогу, которая поселилась в сердце.

— Ты, наверное, замёрзла? — он косится на мою майку. — Где твоя рубашка?

— Ушла на бинты. Фолк поранился и… — я пожимаю плечами.

— Ты что же, не мог отдать девушке свою?.. — Дин поворачивается к Фолку.

— Ёпта, да предлагал я…

— Вот так это делается! — Дин быстрым движением снимает с себя рубашку и демонстративно накидывает на мои плечи. — Теплее?

— Да, спасибо… Пойдём? — прошу я. — Я такая голодная…

— Конечно… Ви-Ви уже наверное ждёт не дождётся.

Мы почти доходим до Кухни, когда я вспоминаю, что Фолк так и остался стоять один на лужайке.

В заточении. Советы от советника

— Поднимайся! — рычит надзиратель. — Тебе пора на допрос.

Мы долго петляем по коридорам и спустя десять минут каменные стены сменяются серыми, с обсыпающейся штукатуркой.

Ещё через какое-то время сначала появляется узорная отделка, а потом — портреты величиной с мой рост, и с каждого на меня глядит Регент.

Вот он — принимает поздравления по случаю своего избрания; а вот он — на открытии самой знаменитой жевальни, что стала символом города; а вот здесь — наслаждается изысканным ужином, распластав на коленях свою гордость — необъятное пузо.

Так, шаг за шагом, я просматриваю историю правления последнего Регента.

Перво-наперво в сознание врывается аромат. Пьянящий. Соблазняющий. Будто я снова шагаю по проспектам города, вокруг сплошные жевальни, а впереди меня ждёт встреча с Буббой и Фолком.

Желудок недовольно начинает урчать — будто животное, которое потревожили, пробудив ото сна.

Стоит надзирателю открыть очередную дверь, как становится ясно, откуда такой дивный аромат. Прежде всего в глаза бросается широкий стол, заставленный всевозможными тарелками. За всю свою жизнь я не видела разом столько еды и уж тем более — никогда не пробовала.

За столом восседает мужчина внушительных габаритов. На его толстой шее болтается маленькая лысая голова. Ощущение, что всё перепутали и наскоро сшили два разных комплекта, ну или голова просто не поспевает расти за туловищем. Вот мужчина накалывает вилкой какой-то деликатес и отправляет в рот. Жуёт он долго и смачно.

Мой рот наполняется слюной, а в голове нарастает шум — ещё немного, и голова взорвётся… Усилием воли заставляю себя отвести взгляд от стола и оглядеться.

Здесь буквально всё кричит о состоятельности и власти — это мир роскоши и богатства, приправленный лоском, будто сахарной пудрой к десерту.

Наглухо зашторенные окна не пропускают и лучика света: или на улице непроглядная ночь, или ткань у штор очень плотная. Освещает комнату люстра в форме древа жизни — каждый лист — это отдельная лампочка, которая переливается бледно-зелёным светом, среди них мерцают и розовые цветы жизни.