100 магнитоальбомов советского рока

«Блюз в 1000 дней» открывался с болезненно-исповедальных «Отдавшим сердце рок-н-роллу» и «Когда не остается слов», датированных 1983 годом и достоверно отражавших настроение Наумова, который бросил занятия в мединституте и ощущал себя словно в жизненном тупике.

«Эти песни были написаны в тот момент, когда давление институтских стукачей в Новосибирске достигло максимума, — вспоминает Наумов. — Мои друзья говорили тогда, что все, чем я занимаюсь, — полная херня, а родители были уверены, что я закончу жизнь, играя для подонков под забором. И мне очень хотелось защитить себя от одиночества, воспев мифическую армию единомышленников — солдат рок-н-ролла, к которым я себя тогда амбициозно причислял».

Первую часть альбома венчали четырехминутный инструментальный блюз «Кошка на раскаленной крыше» и «Пессимистический блюз»: «В зыбких песках темных времен / Новые списки светлых имен / Художники будущих дней, вы обломитесь так же, как мы / В доме со съехавшей крышей посредине зимы».

Эту песню Наумов написал летом 1985-го — пожалуй, в один из самых тяжелых периодов своей жизни. Голодное время, проблемы с КГБ, чужеродная питерская публика, воспитанная на музыке Гребенщикова и Майка, одиночество, авитаминоз, мрачный вид из окна квартиры на церковь, превращенную большевиками в завод по изготовлению резины.

Радоваться особенно было нечему.

Мироощущение «Пессимистичного блюза» органично развивала еще одна автобиографическая композиция «Я собрался не туда» («Я обманул тебя, мама»), в которой момент конфликта с окружающей средой был выражен особенно рельефно. Дело в том, что после записи «Депрессии» сам Наумов, пребывая в сильнейшей депрессии, всерьез решил «сваливать» из страны. К собственной музыкальной карьере он относился весьма индифферентно, тратя большую часть времени на составление планов «идеологического побега». Он подолгу обсуждал с Зотовым варианты перехода финской границы, попадания на торговый флот и бегства через Норвегию с вполне вероятным барахтаньем в ледяной воде местных фьордов.

Это мало кому известно, но в 1984 году Наумов с Зотовым решили проникнуть по репатриантским каналам в Турцию, съездив в Армению и попытавшись зарегистрировать фиктивные браки с армянками иорданского происхождения. После того, как эта попытка завершилась неудачей, последний «брачный рывок» был совершен ими в конце 1984 года в Москву — с дальним прицелом на Грибоедовский ЗАГС, фиксирующий браки с иностранцами. Но в преддверии Всемирного фестиваля молодежи и студентов столица резко ужесточила лимитные льготы, и в конце концов новосибирские пилигримы оказались в Питере.

В городе на Неве, столкнувшись с последствиями сфабрикованного обвинения в «валютных операциях, сутенерстве и наркомании», Наумов пишет одну из своих сильнейших композиций «Рожден чтоб играть». В ее студийном варианте не был записан куплет «Почему там Клондайк, а у нас Кулунда? / Почему меня тянет туда?», который впоследствии неизменно звучал на концертах.

«В условиях гэбистского прессинга я сначала хотел спеть про Кулунду, но в последний момент испугался, — признается Наумов. — Я боялся, что после этих слов меня попросту засадят в спецпсихушку».

Любопытно, что когда эту композицию впервые услышал Кинчев, то тут же предложил Наумову заменить слово «Кулунда» на слово «Колыма». Наумов от замены категорически отказался, сославшись на «отсутствие рифмы и потерю ритма».

...Наиболее известной песней с этого альбома и визитной карточкой раннего Наумова стала «Сказка о Карле» — построенная на аллитерациях незамысловатая притча о виртуозном музыканте, в основу которой лег детский каламбур «Карл у Клары украл кораллы».

«Я писал эту песню достаточно долго — с января по апрель 1985 года, собирая ее буквально по кусочкам, — говорит Наумов. — Начиналась она с конца, когда мне в голову пришла шальная фраза: «если ты не эстет в ожиданьи конца». По ассоциации с ее продолжением — «лей кастет из свинца и налей-ка винца» — я вспомнил про каламбур о Кларе и Карле и принялся «разматывать» песню, исходя из него. Начиная с третьего куплета «Карл» писал себя сам».

После того, как «Карл» стал чуть ли не единственным Большим Хитом Наумова, в отношениях между автором и песней произошли существенные перемены. С одной стороны, именно благодаря «Карлу» Наумов получил определенную известность за пределами хиппистско-филологических кругов обеих столиц. Но со временем Наумов начал от «Карла» сознательно дистанцироваться, по-видимому, считая эту песню неактуальной и негармонирующей с текущим репертуаром. Он практически перестал играть ее на квартирниках и откровенно уродовал на рядовых концертах — исполняя чуть ли не речитативом, в полтора раза быстрее и т. д. Тем не менее на альбоме именно «Карл» оказался апофеозом — не только по владению литературным слогом и виртуозности обращения с гитарой, но и по степени внутреннего надрыва.