100 магнитоальбомов советского рока

Вскоре после совместного переезда с барабанщиком Владимиром Зотовым в Питер Наумов осознает, что его мечта о собственной команде становится нереальной.

«Так случилось, что Зотов познакомился в «Сайгоне» с чудесной девушкой, которая вскоре подсадила его на иглу, — невесело вспоминает Наумов. — Володя начал активно торчать, задолжал какие-то деньги питерской наркомафии, и в 1985 году я потерял барабанщика. Так я остался без группы».

По всей видимости, до этого момента Наумов не задумывался всерьез об идее «человека-оркестра», но именно подобное стечение обстоятельств заставило его воспринимать себя как нечто самодостаточное. По крайней мере, в стенах студии.

«Где-то в районе 1986 года внутри меня стартовала новая звуковая цивилизация, — говорит он. — Из-за отсутствия музыкантов-единомышленников я попытался создать новый тип общения с гитарным пространством. Мои предыдущие эксперименты с акустической гитарой, с ее перестройкой и раскачиванием, которые раньше делались на автопилоте, внезапно стали для меня поискной фокусной точкой».

Наумов начал реструктурировать аккорды в общую гитарную ткань, представляя в упрощенном виде, через один инструмент наиболее существенные элементы рок-ансамблевого звучания. Естественно, в акустическом воплощении.

Примерно с середины 1985 года он начинает давать акустические концерты не только в Ленинграде, но и в Москве, выступая на них с набором 8–12-минутных околоблюзовых номеров. Как светлячки на свет, на подобные психоделические оргии собиралась литературно вышколенная аудитория — как правило, дети крепкого среднего класса и интеллектуальной элиты обеих столиц. К осени 1986 года программа наумовских квартирников уже включала в себя такие эпохальные композиции, как «Частушки», «Азиатская месса», «Сарабанда». Эти концерты сопровождались бесчисленным количеством кустарных акустических записей, создавших Наумову определенное реноме, но имевших мало общего с его концепцией идеального звука.

Что же касается альбома «Депрессия», то резонанс на него был самым минимальным, отчасти — по причине низкого качества записи и безобразного распространения. К примеру, один из оригиналов «Депрессии» был подарен Наумовым своему духовному гуру Майку Науменко, у которого вскоре был похищен во время грандиозной попойки какими-то свердловскими гопниками. Еще один экземпляр альбома аналогичным образом пропал из стен московской квартиры Кинчева. В итоге Наумову надо было все начинать с нуля, отразив на пленке звук, который не имел ничего общего с записями его акустических квартирников.

«Саунд альбома в моей голове — это абсолютно сепаратный канал, — говорит Наумов. — После того, как Юрий Орлов из «Коперника» познакомил меня со звукорежиссером Игорем Васильевым и я увидел его квартирную студию, я понял, что для записи альбома нужно подбирать материал, который наименее пострадает от подобных нищенских условий».

Наумов начал скрести по сусекам в поисках блюзов, которые могли выжить в спартанских условиях четырехканального магнитофона Sony, дешевого компрессора и старого вокального микрофона, которым до этого подзвучивали бас-гитару или барабаны. В итоге было отобрано восемь песен с достаточно высоким коэффициентом выживаемости. Интересный момент: большая часть акустических композиций, составлявших основу квартирных концертов, нуждалась в богатой звуковой обработке. Наумов понимал, что шанс на выживание этих песен в условиях самодельной студии невелик, и в альбом их не включил.

...«Блюз в 1000 дней» записывался на квартире Васильева в октябре 1986 года. Все инструментальные партии (акустическая и электрическая гитары, бас) были сыграны Наумовым в одиночку, причем на чужих инструментах. Самопальный Gibson был одолжен у гитарного мастера Володи Павлова из группы «Металлобол», а в качестве баса использовалась немецкая Musima, звучавшая в студийном варианте словно бас-геликон.

Учитывая невозможность записывать в квартирных условиях живые барабаны, Наумов договорился с каким-то барабанщиком из кабака в Бескудниково, который дал на время сессии драм-машину Yamaha RX-15 и запрограммировал на ней несколько ритмических рисунков.

Финансовые затраты на запись составили около ста рублей, в которые входили плата за аренду ритм-бокса и стоимость не очень скрупулезного программирования, при котором тарелки периодически не попадали в долю. Что же касается коммерческих отношений со звукорежиссером, то последний согласился записывать альбом бесплатно — в обмен на эксклюзивное право на распространение «Блюза в 1000 дней» в течение нескольких месяцев.

Любопытна этимология названия альбома. Все песни «Блюза в 1000 дней» были написаны Наумовым во временном промежутке с 1983 по 1986 год — приблизительно около 1000 дней.

«Понимая, что это, по существу, дебют, я исходил из принципа минимальной музыкальности при нарастающей текстовой насыщенности, — вспоминает Наумов. — Альбом должен был быть простым и при этом достаточно неглупым. В принципе, он таким и получился».