Времена изменились. Нельзя сказать, что «Чистая любовь» выступает очень редко, но то, что очень метко, — это наверняка. Постоянные метаморфозы в составе не дают застыть молодецкой крови в жилах тандема Волков-Гурьев. В середине 1990-х их репертуар пополнился несколькими новыми хитами. В частности, пародийный «Дым над водой» — синтез подстрочного перевода «Smoke On The Water» и передаваемой из поколения в поколение легенды о пожаре, возникшем во время записи Deep Purple альбома «Machine Head». В паузах между песнями артисты с энтузиазмом декламируют вирши из серии «поставь любви своей кордон и не ищи решений — грядет, грядет Армагеддон взаимоотношений». Идеальный императив для поколения конца 1990-х, выбирающего правильный образ жизни и безопасный секс.
Александр Лаэртский. Пионерская зорька (1988)
сторона A
Командир сельской почты
Партизан Коля (Молодая комсомолка)
Дети
Вьетнамец
Деревенский парень
Федька
Бонч-Бруевич
Разупыханный молодчик
сторона B
Сиськи в тесте
Шел Гагарин по тропинке
Смерть коммуниста
Культурист
Горнолыжники
Колумб, едрен-ть
Аптека
Военный
Порой кажется, что популярные в народе персонажи песен Александра Лаэртского попали в его произведения прямо с обложки советской версии «Клуба одиноких сердец Сержанта Пеппера». Герои анекдотов и «девки с химфака МГУ», исторические личности и ударники трудовых будней, лидеры неформальных группировок и представители нацменьшинств составляли тот стройматериал, из которого Саша Лаэртский лепил свои нескромные полумифологические опусы. Смешав в один сюрреалистический клубок традиции срамной лирики и бранного городского фольклора, он реанимировал жанр частушек, добавив в него интеллектуализированный блатняк с заметным налетом черного юмора.
Когда, выпучив лукавые глаза, Лаэртский пел дурным голосом разухабистые песенки и читал бесстыжие четверостишия, он, прежде всего, руководствовался принципом «из песни слова не выкинешь». А из советской песни — и подавно. Более отвязных экзерсисов земля русская не слышала со времен Луки Мудищева. Как сказал про Лаэртского интеллигентнейший Андрей Отряскин из «Джунглей»: «С драматургией у человека полный порядок». Перенося своих слоников, фашистов-пулеметчиков, простодушных негров, незлобивых танкистов и отважных культуристов из привычного героического контекста в абсурдистско-бытовой, Лаэртский, по его словам, «очеловечивал» их, срывая с каждого «эти сраные абстрактные скафандры».
Обогащая подобные бытовые зарисовки энергичными междометиями, сленгом и ненормированной лексикой и развивая традиции «Мухомора» и «ДК», Лаэртский явился первооткрывателем лирического русского рэпа — не по форме, а по сути. Если на другом берегу Атлантики какой-нибудь темнокожий музыкант пел о том, как наколоть налоговую полицию, то Саша из «далекого города Кунцево» — как в аптеке подсунуть комсомольцам вместо сдачи пачку презервативов. В нереально далеком Нью-Йорке Сюзанн Вега талантливо вздыхала о превратностях любви — Лаэртский пел на ту же самую мелодию: «Почему я не родился сыном Аллы Пугачевой?»
Сам Лаэртский долгое время относился к собственным опусам как к «дурной аудиомультипликации». «Если бы у меня была тогда возможность снять какой-нибудь мультфильм или видеофильм, я снял бы что-нибудь совершенно ебанутое, — говорит он. — Я очень ярко представлял себе те образы, о которых пою. Я подходил к своим героям с огромной любовью. Мне это было очень прикольно, и я создавал для них новую реальность».
«Пионерская зорька» была одним из первых альбомов, выпущенных Лаэртским в период с 1987 по 1992 год. Предпосылками его появления послужили три обстоятельства. Первое — разочарование Лаэртского в «серьезной музыке», а именно — в перспективах собственного проекта «Постоянство памяти», исполнявшего в акустике белый реггей и салонную музыку. «По тем временам я чересчур серьезно и глубокомысленно относился к этой группе, — вспоминает Лаэртский. — Мне надо было как-то разрядиться... Я не могу усердно заниматься чем-то одним слишком долго. Мне хотелось поработать в любом жанре».
Вторым моментом, подтолкнувшим Лаэртского к многолетней звукозаписывающей эпопее, был просмотр музыкальных программ советского телевидения. В одной из передач он увидел, как очередная поп-звезда пела под примитивнейший «фанерный» аккомпанемент синтезатора Yamaha PSS, который Лаэртский ласково называл в быту «японской какашкой».
Лаэртский задумался. И вспомнился ему модный в ту пору «Ласковый май» и то, что сам он пока еще не Рик Уэйкман, а играет на клавишах только тремя пальцами.
Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев
Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное