100 тайн Второй мировой

В январе 1980 года Хайдеман выехал в Штутгарт, где встретился со Штепелем. Богатый коллекционер, вероятно, почувствовал в Герде родственную душу, поэтому и показал ему святая святых своей коллекции — мемориал Гитлера. Здесь были фотографии, письма, плакаты, открытки, различные предметы, а главное — дневник фюрера.

История с дневниками Гитлера разворачивалась на фоне все возрастающего интереса к фашистскому прошлому Германии. К началу 1970-х годов подросло поколение немцев, не отягощенных виной за преступления нацистов. Спустя тридцать лет после смерти Гитлера его имя вновь стало популярным.

На гребне этого интереса Хайдеман и решил раскрутить сенсацию с дневниками Гитлера. Это сулило не только хорошие деньги, но и всемирную славу.

Первым делом о дневнике Гитлера Хайдеман сообщил Генри Наннену, издателю «Штерн», но, к своему удивлению, не нашел у него поддержки. Однако Хайдеман не угомонился и обратился к Манфреду Фишеру — директору-распорядителю компании, которой принадлежал «Штерн». Фишер воскликнул: «Отличная история! Берем!»

Заручившись согласием Фишера, Хайдеман вновь пришел к Штепелю, чтобы выкупить дневник и узнать его историю. Коллекционер рассказал, что получил дневник от профессора Конрада Фишера.

Фишер оказался маленьким лысым мужчиной. Он занимался коммерцией и коллекционировал нацистское наследие. Профессор подтвердил, что именно он продал дневник Штепелю, и сообщил о еще двадцати семи томах, которые при наличии денег вполне можно было бы приобрести. Потрясенный, Хайдеман отказывался верить в такую удачу, но профессор говорил весьма убедительно, и репортер «Штерн» ушел от него в полной уверенности, что в руках у него настоящая сенсация.

Профессор хотел получить один миллион долларов и по сорок тысяч за каждый новый том дневников. Хайдеман обратился к Манфреду Фишеру, и тот сказал: «Нет проблем». Кроме того, профессор Фишер потребовал значительное время на доставку документов. По его словам, дневники были спрятаны в тайниках по всей Восточной Германии. Время профессору дали, а Манфред Фишер решил не раскрывать тайну дневников, пока «Штерн» не приобретет все тома.

После получения очередного дневника Хайдеман приносил его в журнал «Штерн», где его с трепетом листали, а затем переправляли в секретный банковский сейф в Цюрихе. Когда зашла речь о последнем томе, Манфред Фишер решил провести целый ряд мероприятий, предшествующих публикации. Но тут профессор поразил Хайдемана и руководство «Штерн» известием, что дневников Гитлера на самом деле намного больше — шестьдесят семь! На их доставку опять требовались годы…

«Штерн» больше не мог ждать, ведь было заплачено почти четыре миллиона долларов. Дневники Гитлера решили обнародовать 22 апреля 1983 года. Парадоксально, но только после выплаты такой огромной суммы документы стали проверять на подлинность…

Предварительные результаты обнадеживали. Известный американский графолог Ордвей Хилтон заявил, что, по его мнению, это почерк Гитлера. Бегло ознакомились с дневниками английский историк Хью Тревор-Ропер и Герхард Уайнберг из университета Северной Каролины. Они также пришли к выводу, что дневники настоящие.

С целью максимальной раскрутки сенсации «Штерн» пригласил популярную в Германии телеведущую Барбару Дикманн, чтобы она сняла фильм о дневниках Гитлера.

Как только Дикманн встретилась с Хайдеманом, у нее сразу возникли сомнения относительно его душевного здоровья.

Руководство «Штерн» торопилось. Историку Тревору-Роперу практически не дали времени, чтобы подробно ознакомиться с рукописями. Он был настроен довольно скептически, но, когда увидел дневники и получил заверения в порядочности посредника, подтвердил подлинность документов. Однако опубликовать свое заключение он согласился лишь после того, как ему предоставят возможность поговорить с Хайдеманом.

Двадцать первого апреля 1983 года руководство «Штерн» на пресс-конференции сообщило о сенсационной находке. Гордый Хайдеман демонстрировал дневники фюрера собравшимся журналистам.

Двадцать третьего апреля лондонская «Таймс» напечатала статью о дневниках Гитлера, где сообщалось, что Тревор-Ропер признал дневники подлинными. По иронии судьбы именно в тот день, когда «Таймс», вопреки договоренности, напечатала его положительное заключение, Тревор-Ропер наконец встретился с Хайдеманом.

Хайдеман историку не понравился: он отвечал уклончиво, постоянно путался и не вызывал никакого доверия. В тот же день Тревор-Ропер позвонил в редакцию «Таймс» и предложил отменить публикацию, так как у него появились серьезные сомнения относительно подлинности документов. Однако маховик сенсации уже был запущен.

Двадцать четвертого апреля в Германии тиражом два миллиона экземпляров вышла первая часть записок Гитлера, в тот же день выдержки из дневников появились и в лондонской «Таймс». Люди выстраивались в очередь к газетным киоскам, а тираж «Штерн» подскочил сразу на триста тысяч.

Тем временем в редакции «Штерн» уже знали, что, согласно заключению Федерального архива Германии, дневники являются подделкой.