100 великих афер

Успех первых торгов побудил Министерство финансов расширить рынок краткосрочных облигаций. «Однако щедро расплачиваясь с держателями выходящих в тираж ГКО, государство отдавало им лишь часть денег, выручаемых от продажи все новых серий, – отмечает видный историк Рой Медведев. – Именно эти признаки – короткие сроки обращения, высокая прибыль при погашении облигаций, средства для которой черпались не из бюджета, а за счет притока все новых и новых покупателей, – придавали операциям по ГКО форму опрокинутой пирамиды. В сущности, это была классическая финансовая пирамида, которую строили не частные лица, а государство».

Уже в 1995 году ГКО появились тревожные симптомы, когда доходов от размещения новых серий не хватало на погашение вышедших в тираж. А между тем впереди были выборы в Государственную думу и на пост президента. Правительству срочно требовалось найти новые источники заимствования. Существовало лишь два пути – повысить доходность ГКО и разрешить участие в этой игре иностранцам.

В первые месяцы 1996 года доходность ГКО поднялась до 100 процентов. За месяц до президентских выборов она возросла до фантастических 250 процентов. При среднем сроке обращения ГКО в 134 дня владельцы облигаций могли удвоить свой капитал менее чем за четыре месяца! Это были сумасшедшие прибыли, и в игру на рынке ГКО втянулись не только крупные банки, но страховые и пенсионные фонды, предприятия и научные институты. Не удержалась и церковь: даже настоятели православных и мусульман охотно покупали ГКО.

В результате правительство добилось не поставленных, а прямопротивоположных целей: вместо того, чтобы финансировать развитие экономики, рынок ГКО, наоборот, вытягивал, словно пылесос, денежные средства из промышленного сектора, обескровливая его. Директора, не заботясь о нуждах своих предприятий, об их перспективах, направляли все средства на рынок ценных бумаг для сверхвыгодной «прокрутки».

Номинал в один миллион рублей мог отпугнуть только рядовых россиян, но не влиятельных людей. При расследовании, проведенном «Новой газетой» по поводу сверхвысоких доходов вице-премьера Анатолия Чубайса в 1996 году, была обнаружена весьма простая схема обогащения «особо важных персон». Еще в начале 1996 года Чубайс получил от банка «СБС-АГРО» беспроцентный кредит в миллион долларов, на которые банк, по поручению Чубайса, приобрел несколько облигаций ГКО. Через три месяца облигации были погашены, и кредит банку возвращен. У Чубайса, однако, осталась прибыль в миллиард 700 миллионов неденоминированных рублей.

В 1996 году иностранные инвесторы вложили в ГКО около 6 миллиардов долларов. Прибыль оказалась столь велика, что на следующий год на фондовом рынке России начался бум. Эксперты международных финансовых корпораций отмечали, что российский фондовый рынок является лучшим в мире по доходности. Один из западных финансистов с удивлением говорил своим коллегам: «Мне кажется, что русские просто дарят мне миллионы долларов». Во многом благодаря иностранным инвесторам пирамида ГКО продолжала расти.

Когда в конце октября 1997 года накатила первая волна кризиса и упали цены на рынке ГКО, Центральный банк России какое-то время пытался одновременно поддерживать и рынок ГКО, и курс рубля. Центробанк покупал краткосрочные облигации, тем самым поддерживая рынок, а инвесторы с полученными от продажи ценных бумаг рублями тут же меняли их на доллары, вынуждая Центробанк продавать валюту. В итоге за ноябрь 1997 года уровень валютных резервов значительно сократился. В дальнейшем Центробанк перестал поддерживать рынок ГКО, что привело к падению цен на краткосрочные облигации и, как следствие, к росту процентных ставок по ГКО. Это привлекло новых инвесторов, но не в тех масштабах, которые необходимы для жизни финансовых пирамид.

В начале 1998 года около 40 процентов, находившихся в обращении ГКО, были частью активов Центробанка и Сбербанка. Выплаты по ГКО превысили доходы страны ровно вдвое. Валютные резервы Центробанка истощались, но полученные от сделок рубли Центробанк сам вкладывал в ГКО. Чиновники, от которых зависели все решения, и игроки в ГКО были одними и теми же персонажами…

Правительство какие-то меры все же принимало. Один из участников событий 1998 года – исполнительный директор Международного валютного фонда от России Алексей Можин рассказывал в интервью: «Последняя попытка выкрутиться состояла из трех элементов. Первый – это антикризисная программа российского правительства, в которой предусматривались меры по сокращению дефицита бюджета. Эта программа была подробно прописана в нашем соглашении с Международным валютным фондом (МВФ). Второй элемент – это крупномасштабный пакет международной финансовой помощи на сумму 22,6 млрд долларов. Только от МВФ Россия рассчитывала получить до конца 1998 года 12,5 млрд долларов, не считая кредитов Всемирного банка и двусторонних кредитов. Наконец, третий элемент, о котором многие забыли, – предложенный Минфином обмен ГКО на долларовые еврооблигации».