100 великих криминальных драм XIX века

Будучи еще и драматургом, Чехов сочинял пьесы и простые сценки. Не писать эти сценки он никак не мог, потому что отовсюду звучали эти диалоги болтливых сплетников. В сценке «Психопаты» титулярного советника Семена Нянина, служившего в одном из провинциальных коммерческих судов, стращает всякими ужасами его сын Гриша: как пишет Чехов, «отставной поручик – личность бесцветная, живущая на хлебах у папаши и мамаши». Молодой бездельник словно хочет показать превосходство над старомодным папашей, за счет которого живет, и, демонстрируя свою мнимую осведомленность, почерпнутую из уголовной колонки газетной хроники, ухитряется напугать отца обвинением в убийстве: «Да, подать сюда Нянина! Ты пойдешь, а Карабчевский тебя глазами насквозь, насквозь! «Где, спросит, вы были в ночь под такое-то число?» А у тебя и язык прилип к гортани. Сейчас сличат те волосы с твоими, пошлют за Ивановским, и пожалуйте, г. Нянин, на цугундер!

– То… то есть как же? Все знают, что не я убил! Что ты?

– Это всё равно! Плевать на то, что не ты убил! Начнут тебя кружить и до того закружат, что ты встанешь на колени и скажешь: я убил! Вот как!»

Здесь персонаж Чехова упоминает вполне реальных лиц, участвовавших в судебном разбирательстве уголовного дела, волновавшего в то время весь город. Причиной такого интереса обывателей стало даже не само дело, а именно судебное витийство, в результате которого то и дело менялись обвиняемые, а дело пришлось пересматривать несколько раз.

Достоевский, помнится, терпеть не мог выдающихся адвокатов своего времени, которые собственную славу ставили выше справедливости и оправдывали убийц и садистов при помощи своего красноречия. В сценке Чехова мы видим ту же ситуацию, но уже в словах напористого Гриши:

«Этот процесс во веки веков не кончится. Приговор, брат, решительно ничего не значит. Какой бы ни был приговор, а темна вода во облацех! Положим, Семенова виновата… хорошо, пусть, но куда же девать те улики, что против Мироновича? Ежели, допустим, Миронович виноват, то куда ты сунешь Семенову и Безака? Туман, братец… Всё так бесконечно и туманно, что не удовлетворятся приговором, а без конца будут философствовать… /…/ Раз двадцать еще разбирать будут и то ни к чему не придут, а только туману напустят… Семенова сейчас созналась, а завтра она опять откажется – знать не знаю, ведать не ведаю. Опять Карабчевский кружить начнет… Наберет себе десять помощников и начнет с ними кружить, кружить, кружить…»

Судебное заседание по делу Сарры Беккер. Рисунок из газеты, 1883 г.

Чем же запугивал Гриша своего отца? Тем, что в результате бесконечной работы адвокатов и экспертов виновным может оказаться любой – например, он, советник Нянин, если хоть какие-то из найденных улик принадлежали ему. В сценке упоминались реальные лица – участники следствия и судебного процесса 1883–1885 годов – Миронович, Семенова, Безак, Карабчевский. Этот процесс стал весьма известным в стране, несмотря на то что незадолго до этого процессы над террористами, убившими императора, тоже приобрели громкую славу. Но так уж строилась жизнь в Российской империи, что обычные ее жители – торговцы, ростовщики, страховые агенты, клерки – больше интересовались чистым криминалом и личностью жертвы, чем политическими преступлениями, в которых не было ничего интересного, потому что не было элемента тайны. Да и политический лидер в качестве жертвы не столь интересен, как 13-летняя дочка обычного кассира.

Смерть Сарры