100 великих крылатых выражений

Рассказав все это, Золя призвал президента Фора вспомнить о своем человеческом долге. «Такова правда в ее неприкрашенном виде, господин Президент, и правда сия воистину ужасна, она бросает мрачную тень на годы Вашего пребывания во главе государства. Я догадываюсь, что не в Ваших силах было повлиять на ход дела, что Ваши руки были связаны конституцией и окружающими Вас людьми. И тем не менее человеческий долг требует Вашего вмешательства, долг, о котором Вы вспомните и который не преминете исполнить. Это отнюдь не значит, будто я хотя бы на миг усомнился в победе правого дела. Я вновь повторяю то, во что верую пламенно: истина шествует, и никакие препоны не в силах остановить ее».

Свое письмо Золя завершал так, словно писал пламенную судебную речь. Один за другим следовали чеканные пассажи, и каждый начинался строгими неотвратимыми словами: «Я обвиняю…», клеймившими врагов Дрейфуса – врагов правды и справедливости (кстати, вынести эти слова в заголовок письма предложил Клемансо).

Золя назвал по именам главных виновников «судебного фарса». Письмо заканчивалось лаконичным признанием: «Негодующие строки моего послания – вопль души моей. Пусть же дерзнут вызвать меня в суд присяжных, и пусть разбирательство состоится при широко открытых дверях! Я жду»

.

Письмо было опубликовано на первой полосе и произвело сенсацию во Франции и за ее пределами. Утром 13 января в течение нескольких часов было распродано около 200 тысяч номеров газеты «Орор» с открытым письмом Золя. В тот день ее тираж был в 10 раз выше обычного. По всему Парижу бегали мальчишки, продавцы газет, громко крича: «Правда о деле Дрейфуса! Золя обвиняет! Интриги генштаба!»

На войне, как на войне! Золя хорошо понимал, на что он шел, затевая эти разоблачения. Его сразу обвинили в клевете. 7 февраля начался судебный процесс против писателя. Дело Дрейфуса стало делом Золя, бросившего в глаза властям свой обвинительный акт, «облитый горечью и злостью» (М. Ю. Лермонтов). Защитник гонимого, обвинитель гонителей был приговорен к году тюрьмы. Чтобы избежать ареста, он отбыл в Англию, вернувшись домой через полтора года, когда во Франции многое изменилось.

Французский министр юстиции и после разоблачений Золя был по-прежнему непреклонен. Однако судебная расправа над писателем вовсе не поставила финальную точку в деле Дрейфуса. Оно набирало обороты.

30 августа 1898 г. был арестован майор Анри, признавшийся, что «в порыве патриотических чувств» фальсифицировал важную улику в деле Дрейфуса – «перехваченное письмо Шварцкоппена», в котором упоминался «еврей Д.»

. На следующий день Анри нашли в тюремной камере с перерезанным горлом.

В конце сентября правительство единогласно высказалось за пересмотр дела Дрейфуса. Оно было направлено в кассационный суд. В июне 1899 г. тот отменил обвинительный приговор.

30 июня 1899 г. во Францию из Гвианы был доставлен Дрейфус. В августе в Ренне начался новый суд. Дрейфус и на этот раз был признан виновным, но приговор ему заметно смягчили: 10 лет тюремного заключения. Однако оставшийся срок ему не пришлось отбывать. Новый президент Франции Эмиль Лубе помиловал его.

Дрейфус вернулся домой. Но до полной победы было еще далеко.

В конце концов дело Дрейфуса объединило во Франции все левые силы. Они создали Республиканский блок и победили на парламентских выборах в 1902 г. Три года спустя благодаря им был принят закон об отделении церкви от государства.

Наконец, в 1906 г. удалось доказать невиновность Дрейфуса. Он был полностью оправдан.

В том же году премьер-министром Франции впервые стал Жорж Клемансо – человек, опубликовавший «Я обвиняю!» (Клемансо был премьер-министром страны в 1906–1909 и 1917–1920 гг. – А. В.). Его военным министром стал генерал Пикар, опальный шеф контрразведки.