100 великих крылатых выражений

Сегодня большинство историков не сомневаются в том, что именно майор Эстерхази сотрудничал с немецкой разведкой. Однако у современных исследователей, занимающихся делом Дрейфуса, есть стойкие подозрения, что он был лишь марионеткой в руках некой группы лиц, мечтавших, например, скомпрометировав Дрейфуса, очистить от евреев верхушку Франции – ее правительственный и административный аппарат, а также командный состав армии. Существовал ли этот тайный заговор? Или все это домыслы историков? Ответить на этот вопрос сегодня нет возможности. Доподлинно известно одно: Дрейфус был невиновен.

К тому времени, когда власти Франции это признали, его главный защитник был мертв. Золя погиб в 1902 г. у себя дома при странных обстоятельствах: он отравился угарным газом из-за неисправного дымохода.

Все это очень походило на умышленное убийство. Однако доказать это не удалось. Никто больше не произнес во весь голос: «Я обвиняю!» — и не указал на вероятных виновников трагедии – антидрейфусаров.

Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!

1907 г.

Революцию нельзя победить, лишь уничтожая ее вожаков и сторонников, бесконечно сводя с ними счеты. Тот, кто добивается полной победы над революцией, вынужден взять особый «кредит доверия» – обещать обществу те перемены, которых оно заслуживает, и непременно соблюсти все условия этого «договора с дьяволом» – многоликим, многоглавым мятежным обществом, столько раз пожиравшим своих детей: и революционеров, и реакционеров.

П. А. Столыпин в своем кабинете. Зимний дворец. 1907 г.

Став в 1906 г., в разгар Русской революции 1905–1907, министром внутренних дел (с 26 апреля) и премьер-министром Российской империи (с 8 июля), бывший гродненский (1902–1903) и саратовский (1903–1906) губернатор Петр Аркадьевич Столыпин (1862–1911) залил страну кровью. Всего за годы его премьерства (1906–1911) военно-полевыми и военно-окружными судами по так называемым политическим преступлениям было вынесено 5735 смертных приговоров, из которых 3741 приведен в исполнение (С. Куртуа, Н. Верт и др. «Черная книга коммунизма», 1997; рус. изд. 2001). Большинство осужденных были повешены на «столыпинских галстуках», как прозвали тогда виселицы. К каторжным работам были приговорены 66 тысяч человек (Г. П. Сидоровнин. «Столыпин. Жизнь за Отечество: Жизнеописание (1862–1911)», 2007).

Все это немыслимые цифры по меркам добродушного, идиллического XIX в., когда с 1825 по 1905 г. в России был казнен 191 человек. Однако для XX в., века «крупных оптовых смертей» (О. Э. Мандельштам), все эти столыпинские расправы оказались лишь капельками в безбрежном море крови, разлившемся по планете. Но кто об этом знал, когда 6 марта 1907 г., уже на исходе революции, Столыпин взошел на трибуну Второй Государственной думы, чтобы заручиться «кредитом доверия» на будущее.

Немалая часть зала, а социалисты в нем составляли более 40 %, негодовала при одном его появлении. Великое потрясение охватило эту группу депутатов. Для них самодержавная Россия, этот оплот «православия и народности», из последних сил оборонявший Государство, Церковь и Народ в канун апокалипсиса нашего времени, виделась чуть ли не мировым злом. В те минуты, когда на трибуну выходил Столыпин, он казался своим противникам олицетворением мирового зла.

В тот день, 6 марта, премьер-министр выступил с программой намеченных им реформ. Она включала все, что давно было нужно Российскому государству. Прежде всего предстояло решить земельный вопрос, и Столыпин уже начал это делать.

В 1861 г., после отмены крепостного права, земля почти везде перешла в руки крестьянских общин, которые распределяли ее среди своих по числу «работников» или «едоков». Лишь в западных губерниях крестьяне получили землю в частную собственность.

Столыпин рос в Ковенской губернии, несколько лет учился в Виленской гимназии, почти 13 лет, с 1889 по 1902 г., служил в Ковно (ныне – Каунас), был гродненским губернатором – в общем, прекрасно знал жизнь западных губерний, самых европейских в России. Он так же хорошо знал, как обстоит дело с крестьянскими хозяйствами на той же Ковенщине или Гродненщине. Знал, что урожаи там заметно выше, чем в других районах страны, что местные крестьяне, сами владея землей, не страдают от голода.