1000 не одна ночь

Я не знаю, что испытывала в этот момент…но, наверное, все же не облегчение, а еще больший панический ужас. Жалкие зверьки ничто в сравнении с тем, кто все же рыскал по пустыне и искал меня. Я вскочила на ноги и побежала. Это был какой-то непреодолимый порыв на уровне инстинктов. На уровне примитивного желания скрыться, спастись. Но далеко я не пробежала, споткнулась о сухую корягу, растянулась на песке, тут же переворачиваясь на спину и отползая назад от надвигающейся мощной фигуры Аднана ибн Кадира. В полумраке я видела лишь его белую куфию и блестящие белки глаз. Он в два шага преодолел расстояние между нами и схватил меня за волосы, поднимая на ноги и заставляя потянуться за его рукой. Мне казалось он сдерет с меня скальп вот так голыми руками. Бедуин тяжело дышал мне в лицо и не произносил ни слова, смотрел мне в глаза, встряхивая рукой так, что я вся дергалась словно мешок с тряпьем. Его ярость ощущалась на уровне инстинктов, впитывалась с каждым выдохом мне под кожу. Приподняла веки и задохнулась, увидев налитые кровью глаза и искривленное в гримасе злобы лицо. Несколько секунд еще дышал на меня, потом швырнул в песок, так что я упала на четвереньки и прежде чем успела опомниться в воздухе что-то засвистело, а потом обожгло мне спину дикой болью, я поползла уворачиваясь, но свист раздался еще раз и снова боль от которой потемнело в глазах и еще один удар от которого я растянулась на животе и в рот забился песок. Тяжело дыша, захлебываясь стонами от боли и от ожидания еще одного удара я зажмурилась и сгребла в кулаки песок, шепча:

— Не надо…не надо, пожалуйста.

Бедуин поднял меня за шкирку и снова притянул к себе, поднимая мое лицо рукоятью хлыста, которым только что бил меня. А я всхлипывала, не открывая глаз и стараясь не разрыдаться от боли от бессилия, от отчаянного ужаса, чувствуя, как по щекам катятся слезы.

— Побег приравнивается к измене. Ты знаешь, КАК у нас казнят неверных женщин?

— Казни. — прохрипела я, не глядя на него и чувствуя, как жжет от ударов кожу на спине. — лучше смерть, чем быть твоей вещью.

— Зачем так быстро казнить? — зло усмехаясь, словно его задели мои слова и показывая мне свои ровные белые зубы. Жуткое чудовище в облике человека, возомнившее себя богом, — Это слишком скучно. Я уже говорил, что быструю смерть нужно заслужить. Я накажу тебя, Альшита. В этот раз. Накажу так, что ты навсегда запомнишь, что значит сбегать от хозяина.

Притянул к себе поглаживая мою щеку жесткой кожей хлыста.

— Более того — ты не никогда не сможешь этого забыть!

Прорычал мне прямо в лицо и мне показалось, что у меня задрожали даже кончики волос. Наверное, лучше бы шакалы разодрали мое тело на части.

ГЛАВА 8

Он приволок меня обратно в лагерь, снова швырнув поперек седла. Меня слегка подташнивало о мысли какие раны остались на моей спине от его плетки. Я могла упасть в обморок, когда резалась ножом и то слегка, а от понимания что там остались свежие рубцы у меня пекло в горле. Те места горели огнем и я с ужасом думала о том, что нужно будет шевелиться и куда-то идти. В голове пульсировали его последние слова и становилось все страшнее, я ни сколько не сомневалась, что он сдержит свое слово и меня ждет что-то жуткое в лагере. Но я даже представить не могла что именно этот зверь для меня приготовил. Моей фантазии на это не хватало, и я не знаю, что лучше уметь представлять или как я с ума сходить от неизвестности.

Спешившись ибн Кадир стащил меня с лошади и швырнул на колени перед ожидавшими его воинами с Рифатом во главе. Лагеря уже и не было. Костры затушили и присыпали песком, лошади ожидали навьюченные. Люди ибн Кадира были готовы отправиться в путь и …и они ждали лишь нас. Как долго? Я не имела представления.

Едва взглянув на них, вздрогнула. когда прочла в их глазах жажду крови и яростную похоть…они все чего-то с предвкушением ждали. Аднан связал мне руки веревкой за спиной и толкнул меня, а затылок вперед, едва я попыталась встать. Мне вдруг стало страшно, что меня закидают камнями, хотя я не видела поблизости ни одного.

Услышала шепот Рифата:

— Очень долго. Мы с утра готовы к отъезду. Люди голодны и злы на тебя, брат. Мы задержались еще на сутки. Отдай ее им на растерзание и…

— Я не помню, чтоб назначал тебя моим советником. Принеси тавро для лошадей и раскали его на огне.