11.22.63

Винс Нолз играл Джорджа, спутника в странствованиях и друга Ленни, да на самом деле мы могли бы и пережить его потерю, если бы он подхватил грипп или свернул себе шею в дорожной аварии (такая возможность всегда была, учитывая то, как он гонял на фермерском пикапе своего отца). Я бы сам встал на место Винса, если бы до такого дошло, хоть я и немного староват для этой роли, однако мне не надо ее заучивать. После шести недель репетиций я уже обходился без книжки, как и любой из моих актеров. Некоторые роли знал даже лучше. Но я не мог заменить Майка. Никто его не смог бы заменить с имеющейся комбинацией его размеров и таланта. Он был стрежнем всего спектакля.

— Что, если я съебусь? — спросил он и сразу же, услышав, что только что произнес, хлопнул себе ладонью по губам.

Я сел на диван рядом с ним. Места там было мало, тем не менее, я как-то примостился. Тогда я не думал ни о Джоне Кеннеди, ни об Эле Темплтоне, ни о Фрэнке Даннинге, ни о том мире, из которого попал сюда. В тот миг я не думал ни о чем, кроме этого огромного мальчика…и моего спектакля. Так как в какой-то момент он стал моим так же, как все это прошлое с его спаренными телефонными линиями и дешевым бензином теперь стало моим. В тот миг я больше переживал за «Мышей и людей», чем за Ли Харви Освальда.

Но еще больше я переживал за Майка.

Я убрал его ладонь с губ. Положил ее ему на колено. Свои руки положил ему на плечи. Посмотрел ему в глаза.

— Слушай сюда, — произнес я. — Ты меня слушаешь?

— Да-сэр.

— Ты не съебешься. Повтори.

— Я……

— Говори.

— Я не съебусь.

— Ты сделаешь другое, ты их ошеломишь. Я тебе это обещаю, Майк, — произнес я, сильнее сжимая его плечи. Ощущение было, будто стараешься погрузить пальцы в камень. Этот мальчик мог подхватить меня и переломить об колено, но он только сидел, смотрел парой глаз, смиренных, полных надежды и остатков слез. — Ты слышишь меня? Я обещаю.

4

Сцена была островком света, дальше лежало озеро тьмы, где сидела публика. Джордж с Ленни стояли на берегу вымышленной реки. Другие люди были отосланы прочь, но они возвратятся, и скоро; если этот большой, с призрачной улыбкой парень-гора в комбинезоне должен умереть с достоинством, Джордж позаботится об этом сам.

— Джордж? А куда они ушли?

По правую сторону от меня сидела Мими Коркоран. В какой-то момент она взяла мою руку и теперь сжимала ее. Сильнее, сильнее, сильнее. Мы сидели на первом ряду. Рядом с ней, с другой стороны, с полуоткрытым ртом на сцену смотрел Дик Симонс. Это было выражение лица фермера, который увидел динозавра, который пасется на его дальнем поле.

— На охоту. Они пошли охотиться. Садись, Ленни.

Винсу Нолзу никогда не стать актером — скорее всего, ему светит стать продавцом филиала компании «Крайслер-Додж» в Джоди, как и его отец, — но сильный спектакль может сразу поднять уровень игры всех актеров, и именно это случилось в тот вечер. Винс, который на репетициях только пару раз достиг наиболее приемлемого уровня достоверности (по большей части благодаря своему изможденному, интеллигентному лицу стейнбековского Джорджа Милтона), но сейчас он чем-то заразился от Майка. Вдруг, где-то посреди первого действия, он, кажется, осознал, что это значит — бродить по жизни с единственным другом, таким, как Ленни, и он попал в роль. Теперь, увидев, как он сдвинул на затылок старую фетровую шляпу, я подумал, что Винс похож на Генри Фонду в «Гроздьях гнева» [366].

— Джордж!

— Да?

— Ты не собираешься дать мне прочуханки?

— Что ты имеешь ввиду?

— Ты знаешь, Джордж. — Улыбается. Того сорта улыбкой, которая говорит: «Да, я знаю, что я обормот, но мы оба знаем, что я не могу ничего с этим сделать». Сидит на берегу воображаемой реки. Снимает с себя фуражку, швыряет ее в сторону, ерошит свои короткие белокурые волосы. Говорит голосом Джорджа. Майк уловил эти интонации уже на первой репетиции, без какой-либо помощи с моей стороны. — Если бы я был один, я мог бы жить легко. Я бы нашел себе работу и не имел больше никаких хлопот. — Вновь возвращается к своему голосу…скорее к голосу Ленни. — Я могу уйти. Я могу пойти в горы и найти себе пещеру, если я тебе не нужен.

Винс Нолз понурил, было, голову, но теперь, когда он ее поднял и произнес свои следующие слова, голос его звучал неуверенно. Это было то воспроизведение сожаления, которое он никогда не мог добиться, даже во время самый удачных репетиций.

— Нет, Ленни, я хочу, чтобы ты остался здесь, со мной.

— Тогда скажи мне, как ты это говорил раньше! О других ребятах и о нас!

Именно тогда я и услышал первый всхлип в зале. За этим прозвучал второй. Потом третий. Такого я не ожидал, нет, даже в самых фантастических мечтах не ожидал. Мороз пробежал по моей спине, я украдкой взглянул на Мими. Она не плакала пока что, но влага в ее глазах подсказала мне, что скоро начнет. Да, даже она — такая старая, крепкая бэйби, которой она была.