11.22.63

Я вспомнил тот день, когда, прикидываясь торговцем недвижимостью, который интересуется соседним Рекреационным центром, я говорил с женой Фрэнка Даннинга. Она была на двадцать лет старше Сэйди Дорис Клейтон, в девичестве Данхилл, но у обеих женщин были синие глаза, безупречная кожа и замечательная, полногрудая фигура. Обе курили. Все это могло быть совпадением, но не было им. И я это знал.

— Что ты делаешь? — обвинительный тон означал, что на самом деле вопрос должен было звучать:«Почему ты уклоняешься, отчего отводишь глаза», но я уже не злился. Совсем.

— Ты уверена, что он не знает, где ты живешь? — спросил я.

— Кто? Джонни? Ты имеешь в виду Джонни? Почему… — и тут она уже решила, что все это ерунда. Я заметил по ее лицу. — Джордж, тебе нужно уйти.

— Но он может узнать, — произнес я. — Так как знают твои родители, а твои родители считают его чуть ли не сладеньким медовым пряником, ты сама об этом рассказывала.

Я сделал шаг к ней. Она отступила на шаг. Как отступают от человека, который уже успел продемонстрировать, что немного не в уме. Я увидел страх в ее глазах и полное непонимание и все равно не мог остановиться. Не забывайте, мне и самому было страшно.

— Даже если ты просила их не говорить ему, он может из них вытянуть эту информацию. Так как он уважительный. Он же такой, Сэйди? Когда не моет маниакально руки, не упорядочивает в алфавитном порядке книжки, не говорит о том, как противно иметь эрекцию, он очень, очень сказочный мужчина. Он же когда-то очаровал тебя.

— Прошу, убирайся отсюда, Джордж, — голос ее дрожал.

Вместо этого я сделал еще один шаг к ней. Она, выдерживая расстояние, сделала шаг от меня, уперлась в стену…и съежилась. Это подействовало на меня, как пощечина на истеричку или стакан холодной воды, вылитый в лицо лунатику. Я отступил к арке между кухней и гостиной, с прижатыми к лицу ладонями, как человек, который признает свое поражение. Что на самом деле со мной и произошло.

— Я ухожу. Но, Сэйди…

— Я просто не в состоянии понять, как ты мог… — произнесла она. Теперь уже появились и слезы, они медленно скатывались по ее щекам. — Или почему ты отказываешься открыться. У нас все было так чудесно.

— И дальше может быть.

Она покачала головой. Медленно, но решительно.

Я пересек кухню, чувствуя, что не иду, а плыву, выхватил из сумки на кухонной стойке ведерко ванильного мороженого и поставил его в морозилку ее «Колдспота»[486]. Какая-то частица моего естества уверяла меня, что все это просто глупый сон и я вот-вот проснусь. Тем не менее, в целом, я понимал, что это реальность.

Сэйди стояла в арке, смотрела на меня. В одной руке она держала свежую сигарету, во второй заявление на работу. Тут уже ее схожесть с Дорис Даннинг упала в глаза так, что кровь едва не застыла в моих жилах. От чего возник вопрос, почему я не замечал этого раньше. Так как был поглощен заботами о других делах? Или потому, что и до сих пор не осознал страшную безмерность вещей, с которыми здесь забавляюсь?

Я вышел за сетчатую дверь и встал на крыльце, глядя на нее сквозь дверной глазок сетки.

— Берегись его, Сэйди.

— Джонни преисполнен разных чудачеств, но он безопасен, — ответила она. — И мои родители никогда не расскажут ему, где я. Они обещали.

— Люди умеют давать обещания, и люди могут кусаться. Особенно ментально нестабильные, когда они находятся под сильным давлением, если на то пошло.

— Тебе нужно ехать, Джордж.

— Пообещай мне, что будешь беречься его, и я также буду наблюдать.

Она закричала:

— Я обещаю, обещаю, обещаю!

Нехорошо дрожала та сигарета у нее в пальцах; смесь шока, чувства потери, гнева и горя в ее глазах была еще хуже. Идя к машине, я ощущал, как они неотрывно смотрит на меня.

Дьявольские «Роллинг Стоунз».

Раздел 17

1

За несколько дней до начала годовой экзаменационной сессии меня позвала к себе в кабинет Эллен Докерти. Прикрыв дверь, она сказала:

— Извиняюсь за неприятности, Джордж, но, если бы мне пришлось делать это снова, я не уверена, что поступила бы иначе.

Я не сказал на это ничего. Гнев из меня уже вышел, но ошарашенность еще осталось. Я очень мало спал после нашего разрыва и подозревал, что в ближайшем будущем моя близкая дружба с четвертым часом утра не будет прекращаться.

— Статья двадцать пятая Школьного административного кодекса штата Техас, — объявила она так, словно это все объясняло.

— Извиняюсь, Элли?

— Нина Волингфорд обратила на это мое внимание. — Нина была окружным фельдшером. На своем «Форде Ранч-вагоне»[487] она накручивала десятки тысяч миль, регулярно объезжая в течение учебного года все восемь школ округа Денхолм, три из них все еще одно-или двухкомнатного типа. — Статья двадцать пятая содержит правила иммунизационных мероприятий в школах. Они касаются как учеников, так и учителей, и Нина указала мне на то, что она у нее нет никаких ваших справок об иммунизации. Фактически, вообще никаких медицинских документов.